Аише - стр. 36
Киаран выздоравливал медленно. Жар то отпускал, то возвращался. Особенно тяжело было ночами, приходилось дежурить у его постели, сменять компрессы, давать воду.
Дед скептически качал головой, считая, что раз коренья не помогли, то уже все, не выживет маг, а временные улучшения только приближают кончину, но Аише надеялась, что все обойдется.
Кур пришлось изрубить всех и пустить на бульоны. Сама девушка и дед к ним не прикасались, отдавали все раненому, хотя умопомрачительный запах сводил с ума во время варки. Целебный бульон выпаивали понемногу, по половине стакана трижды в день, мясо перетирали, как младенцу, растворяя в жиже, что давало Киарану силы прожить следующий день. Однако, скоро куры закончились.
- Как бы не пришлось нам козу в расход пускать, - вздохнул дед Лукьян в третью неделю студеня. – Ишь ты, сил-то нету у него, совсем ослабший. Видать, не простой тот клинок был, раз такого здорового мужика свалил.
- Как же без молока-то, деда? Оно ж тоже целебное? – нахмурилась девушка, озабоченно глядя на Киарана.
Тот спал, укрытый тонкой простыней. На лбу выступила испарина. Опять его мучил жар.
- Полезней мяса-то ничего нет, - вздохнул в ответ дед. – Раз уж взялись выхаживать-то, значит, придется и козой пожертвовать. Жалко, конечно, ну да что поделать. Не простой твой раненый, поди, отблагодарит нас после. Купим к лету другую козу. На корову-то сил у нас с тобой не хватит сена заготовить, а на козу потихоньку серпом нажнем. А то, может, к себе в деревню пойдешь, к матери. Что тебе тут в лесу скрываться. Поди, император-то попустился своей наследницей, али нашел уже давно.
Девушка закусила губу. Она, конечно, выросла в деревне и видела, как забивают скотину, но вот так поступить с козой… Та ведь ждет ее каждое утро, ластится, подставляет рогатую голову чесать. Да и молоко… Как без него-то? Итак, считай, что голодают, овощи экономят, что выросли в небольшом огородике. Дед-то ведь не рассчитывал, что ему в нагрузку еще двое человек появятся, да и высаживал только на себя. Вдвоем-то они, может, и перезимовали бы, а теперь вот тяжело.
Видя раздумья Аише, дед поглядел ее по голове.
- Человек-то дороже скотины, - вздохнул он. – А козы нам до весны хватит. Завтра утром подоишь ее, да и все. К обеду мяса наварим, да сами хоть поедим. Ты вон кожа, да кости, лицо как у бабки стало.
Аише покосилась на себя в пузатый металлический чайник. Зеркал у деда не водилось, можно было посмотреться в отражение в воде, или в чайнике, но с таким искажением получалось, что она либо кривая на один бок, либо и вовсе горбатая. Разве ж поймешь, как оно там в реальности-то?
Дома у мамы зеркальце было – невиданная роскошь! Журава рассказывала, что его ей подарила старая хозяйка, когда она за детьми присматривала. Аише тогда еще спросила, что же случилось с теми детьми, но в ответ получила такой взгляд, что осеклась – видать, погибли все вместе с хозяевами в пожаре. В детстве Ая любила смотреть на себя – нос-курнос, веснушки на нем, высокий лоб, да русые волосы – красота! А потом уже и нечасто заглядывала – незачем это. Баловство все.
Как там мама? Как зимует? Кто ей дрова рубит, да за коровой ухаживает?
За этими мыслями девушка и не заметила, как день пролетел. Укладываясь на ночь возле горячего бока печки все думала, как же быть с козой. И никак не выходило у нее придумать. Или Киаран выживал, или животное. Даже всплакнула, уткнувшись щекой в колючий мех шубы и стараясь не хлюпать носом.