Агнесса среди волков - стр. 27

Я встала и вышла из зала. В небольшом холле слева была раздевалка, где сидел гардеробщик, очень грузный старик; сюда же выходили двери мужской и женской туалетных комнат. Я вытащила из сумочки сигареты и закурила; курю я редко, но тут был как раз такой случай. Припев меня достал и здесь:

– Она, она меня кончает, автострада.

Тащусь: мне в жизни ничего не надо.

Лечу-лечу в зеленый сад к своей любимой,

А километры пролетают мимо.

И тут я увидела Виолетту, выбегавшую из дверей зала; бежала она смешно, выбрасывая ноги в стороны, как будто ей мешала юбка, высоченные каблуки подвертывались, казалось, она вот-вот грохнется. Глаза ее, и так огромные, были, казалось, навыкате, она хохотала, но по лицу ее текли слезы, оставляя черные следы на щеках.

– Ах, какой кайф, какой кайф! – повторяла она.

За нею выскочил Витя и схватил ее за руку, но, заметив меня, отпустил. Она выпрямилась и замолкла, потом почти спокойным тоном заявила, что хочет курить. Я протянула ей пачку "Пьера Кардена", она дрожащими пальцами вытащила из нее сигарету, а Витя поднес ей зажигалку. Я не могла себе представить, каким образом под бдительным присмотром мужа ей удалось так напиться.

– Вы знаете, Агнесса, я пью потому, что Аргамаков – импотент. У нас никогда не будет ребенка, потому что он – импотент, – тут она нагнулась ко мне и прошептала мне в ухо так громко, что мне показалось, что я глохну:

– У меня никогда не будет детей, потому что Аргамаков меня убьет, вот увидите!

Но в этот момент из зала вышел сам Николай Ильич; они с охранником обменялись понимающими взглядами, после чего он подхватил жену под правую руку. Слева за нее взялся Витя, и они вместе вывели ее и усадили в стоявший перед входом мерседес; через мгновение Витя вернулся, взял их верхнюю одежду, дал гардеробщику на чай и ушел, так и не произнеся ни слова.

Тут я окончательно поняла, что не люблю новых русских.

И вот я снова в Москве. С утра у меня было прекрасное настроение, и я бодро направилась к Юре в офис. В лифте я спускалась вниз вместе с соседкой по лестничной клетке, по какому-то курьезному совпадению, тоже Агнессой Владимировной, пожилой приятной женщиной, в прошлом учительницей, а ныне пенсионеркой. То, что мы с ней двойные тезки, нас особенно сблизило. Я храню у нее запасные ключи от квартиры.

На этот раз, очевидно, мое хорошее настроение было написано у меня на физиономии, потому что Агнесса-соседка сделала мне комплимент – сказала, что я прекрасно выгляжу. Обменявшись с ней парой любезных фраз, я пешком направилась к метро, бросив по привычке взгляд на то место, где раньше стоял мой москвич – сейчас его утащили куда-то на автосервис: Юра сдержал свое слово. Я живу недалеко от метро "Юго-западная", пешком до него идти минут пятнадцать, но можно за пять минут доехать на автобусе – если только он подойдет. Срезая угол, я вошла в скверик, где многочисленные собаки нашего микрорайона прогуливали своих хозяев; но сейчас для них было поздно, и в поле моего зрения оказался только один-единственный пес – но зато какой!

Это был огромный бобтейль со своей миниатюрной хозяйкой Людой. Это создание, покрытое с ног до головы вьющейся густой шерстью такой длины, что с трудом можно отличить передний конец тела от заднего – из-за кудряшек не видно ни ушей, ни глаз, ни кнопочки носа. Тем не менее сам бобтейль прекрасно видит все. В частности, данный экземпляр по имени Леша увидел меня издалека и тут же подбежал ко мне, встал на задние лапы и начал вылизывать лицо, опираясь передними мне на плечи; я едва удержалась на ногах. Какое счастье, что с утра было сухо, и мне легко удастся стряхнуть грязь с плаща! Тут к нам подскочила, извиняясь, Люда и попыталась оттащить от меня Лешу; наконец тот решил, что на сегодня с меня достаточно, и соизволил меня отпустить. Люда пристегнула к затерявшемуся в шерсти ошейнику поводок, и он потащил ее за собой в дальний конец скверика, где ему почудилось что-то интересное.