Агнец - стр. 10
Я же не могла оторвать взгляда от удаляющейся старой шлюпки. Издали она казалась новой и красивой, оставляющей за собой бурлящий белый шлейф. Здесь все выглядело красиво, и я жадно впитывала эту красоту, приближаясь к ней, но боясь дотронуться до нее руками. Казалось, если я это сделаю, она рассыплется.
– Оставайся здесь, – пропел мягкий бриз.
– Оставайся здесь навсегда, – прошелестела взволнованная легким ветерком листва.
– Я согласна, – ответил голос в моей голове, мой собственный голос.
Меня окликнула Яна, выдернув из короткого забвения, и я поспешила к микроавтобусу. Все уже сидели на местах, с недовольными лицами поглядывая в мою сторону. Я их понимаю, сама не люблю, когда опаздывают и заставляют ждать.
В салоне все места оказались заняты, и мне пришлось умоститься рядом с медноволосым парнем, сидевшим впереди рядом с водителем. Дорога, вся в ухабах и рытвинах, заставляла «буханку» трястись и подскакивать, пыль, стоявшая столбом, не оседала, земля была высохшей и покрытой трещинами. Она жаждала влаги, ей не хватало воды. Я почему-то явственно ощутила это, точно сухая почва была моим горлом. Выудив бутылку «Эвиан» из рюкзака, я с разочарованием обнаружила, что в ней не осталось ни капли воды.
Мы ехали по грунтовой проселочной дороге, не вторгаясь в густые заросли леса, колыхавшегося чуть вдали. Все вокруг заполнял воздух и бесконечный простор, из сочной травы тут и там вздымались могучие вечнозеленые деревья, ползучая жимолость с желтыми цветочками обвивала их стволы. Почему-то мне они показались ядовитыми; я думаю, здесь много ядовитых растений и плодов. Густой ковер отдаленного леса, трепещущий как желе при прикосновении, плавно переходил в исполинские, буравящие облака горы. Сизое марево не давало рассмотреть местность внимательно – а может, сам Чулык не желал показываться нам.
Через приоткрытые окна я чувствовала запах травы, пахло чем-то терпким: смолой, гарью, жаркой землей. Где-то вдали вились длинные серые хвосты дыма. Мы выехали на дорогу пошире и поровнее. Автобус остановился, пропуская гурт овец и несколько гнедых лошадей, погоняемых мальчишками с длинными хлыстами и палками в руках. За ними бежали дети помладше, кто-то в куртке, кто-то в одних шортах. Лохматые псы размером с волков завершали процессию. Погонщики провожали УАЗ внимательным изучающим взглядом, собаки лаяли и пытались укусить за колеса.
Мы въехали в поселок, и между стройных сосен показались лотки, заставленные всевозможными травами, банками с медом, вареньем, орехами, семенами, одеждой из шкур и войлока.
Запахло хвоей и чем-то приторно-сладковатым. Мужчины, женщины, дети, старики – все сновали как муравьи, что-то подвозя на тележках, перебирая, перекладывая на прилавках. На некоторых женщинах были надеты необычные головные уборы, похожие на высокую тюбетейку, и яркие украшения. Мужчины, облаченные в камуфляж или спортивные костюмы, постоянно хмурились и много курили.
Сидевший рядом молодой человек, закрыв глаза, кажется, дремал, в его ушах торчали беспроводные наушники. Меня всегда удивляла способность людей спать под музыку. Вдруг в лобовое стекло автобуса с глухим треском шмякнулось что-то серое. От неожиданного грохота я подскочила на месте и вскрикнула. Автобус резко остановился, по ветровому стеклу скользким желе скатилась мертвая птица. Ее широко растопыренные крылья были поломаны в нескольких местах, а из открытого массивного клюва струилась кровь.