Агата, Мамонт и старший брат - стр. 6

– А мне что теперь – холодильник свой покупать и на замок его запирать? Я тоже расту!

Это была неправда. За месяц я выросла всего на два миллиметра, так сказал папа, когда замерял мой рост на двери.

– Милая, – мама спустила Майю с рук.

Младшая сестра направилась ко мне, наверное, тоже хотела утешить. В руке у неё был мой, МОЙ любимый плюшевый поросёнок Микки. Откуда она его взяла? Он всегда лежит в моей кровати и ждёт, когда я лягу, чтобы отпугивать ночных монстров. Я потянулась, чтобы забрать поросёнка, но она впилась в него зубами и затряслась. Ещё одна бомбочка!

У меня больше не было мороженого.

У меня больше не было пачки «Орио».

Моего Микки грызёт Майя.

А дурацкий Бобриков сгрыз мою мятную сову. И неизвестно, что он сгрызёт дальше.

И у меня нет комнаты, где я могу хранить то, что мне дорого.

Я хочу спать в комнате с мамой и папой, как раньше, но с ними спит Майя.

– Агаша, – мама опустилась на корточки и обняла меня, – мы сделаем вот что. Гоша купит тебе мороженое по дороге домой, я ему сейчас позвоню. Микки я тихонько заберу, у Майи заяц есть, в конце концов. Малыш, – она посмотрела на меня, – у тебя был трудный день, ты привыкаешь к школьной жизни, с Гошей в одной комнате, я понимаю, это неудобно, но потерпи ещё чуть-чуть.

– А почему нельзя Гошу на кухню на неделю? Раз ему еда нужна всё время? Он ночью музыку включает, и я просыпаюсь.

Мама засмеялась.

– А ты хитрюля, Агаша. Но это невозможно! А с Гошей я поговорю, обещаю.

Вместо мороженого я получила яблоко и пошла смотреть мультфильм.

Я буду не я, если не придумаю, как переместить Гошу на кухню.

Он меня совсем не любит, мой старший брат.

Если вы думаете, что Гоша купил мне мороженое, то ошибаетесь! Он его не купил, потому что забыл. Правда, я тоже про него вспомнила только после школы. И то, когда увидела, как одна тётя его на ходу ела.

Сегодня Бобриков Ваня Мамонт вёл себя подозрительно спокойно. Может, оттого, что на его лице была куча красных прыщиков? Он сказал, что это комариные укусы, но я не поверила. Это где же надо ночевать, чтобы так искусали комары? Только в комарином гнезде или норе. Лечь лицом прямо на них и спать до утра.

– Странная у него сыпь, да? – говорила я Ульяне, когда мы возвращались из школы вместе с её мамой. (Наши мамы по очереди встречали нас после уроков. Так они решили.)

– Точно, – согласилась она. – Может, он вообще заразный? А ты сидела с ним за одной партой целых четыре урока. Может, это чесотка какая-нибудь или ветрянка?

– Я ветрянкой уже болела в садике. И ты тоже. Мама говорила, что больше ею не могу заболеть. А чесотка… – как только я сказала это слово, как тут же зачесалась голова, шея, а потом спина и ноги, а руки вообще так зачесались, что я левую вынула из рукава плаща.

– Чего-то я тоже хочу почесаться, – напряглась Ульяна и почесала голову.

– Девочки, вы чего там плетётесь нога за ногу, а? Нам ещё на танцы ехать, – обернулась на нас Ульянина мама. – А чего чешетесь? Очень подозрительно.

– Слушай, – меня осенило, – я придумала! Пусть у меня будет эта чесотка. Как будто. Приду домой и, когда Гоша вернётся, буду нарочно чесаться. А чтобы он точно поверил, я прыщики нарисую. Гоша испугается заразы и не захочет оставаться со мной в комнате.

– Классно! Суперплан, – согласилась Ульяна. – А чем рисовать будешь? От фломастеров следы останутся. Можно не оттереть.