Афганский тюльпан - стр. 14
– Стрёмно получилось, – вздохнул вожатый. – Охраняй. – и, указав парню на стул, выбрался из-за стола и под звуки итальянского медляка пошёл к Марине. Филатов, проводив его взглядом, увидел, как они разговаривают, наклонившись друг к другу… вот она обернулась на подруг, снова посмотрела на собеседника и кивнула, их руки переплелись на талии и плечах; он скрипнул зубами и сам удивился такой реакции.
Пока все – и Марина – танцевали медляк, Миша сидел за столом и смотрел, как крутится кассета. Иногда он поглядывал на усилитель, большую крутилку звука на нём и хотел немного добавить, потому что ему казалось, что стало немного тише. Он тогда ещё особо не задумывался о распространении звука, эхе и о том, что и как должен слышать человек, который ставит музыку – просто протянул руку и сделал немного громче. Вожатый, обнимавший Марину, обернулся – и, покачав головой, показал ему большой палец.
Этим жестом он словно дал карт-бланш. Друзья студента, давно исчезнувшие в кинобудке, возвращаться не спешили, а песня могла скоро закончиться. Мальчик поддел пальцем кассету из первого аппарата и выкинул её на стол. Она была подписана ручкой, но понять сразу, из какой она была коробочки, было нереально.
– Потом разберусь, – сказал он сам себе. – Сейчас надо что-то ставить, – подвинул поближе стопку кассет и быстро их просмотрел. Одна из них оказалась фирменной, студийной, с фотообложкой и списком песен – таких он ещё никогда не встречал.
На крышке кроме надписей Modern Talking и Let’s Talk About Love была нарисована странная трёхцветная шахматная доска, на которой вместо фигур стояли шары. Филатов открыл коробочку, вынул кассету непривычно синего цвета, а потом и саму обложку, сложенную в несколько раз.
– «Чери чери лэди», – прочитал он название первой песни. – Три минуты пятьдесят одна секунда.
Взяв со стола шариковую ручку, быстро подкрутил ленту с прозрачного стартового куска на коричневый и вставил кассету в первый магнитофон. Судя по звукам из колонок, медляк доживал свою последнюю минуту.
Посмотрел на Марину. Вожатый явно её раздражал, постоянно норовя привлечь её поближе, но сказать об этом она не решалась.
– Сейчас помогу, – шепнул Миша. Он ощутил мурашки на шее и удивился этому, но его руки сейчас жили отдельной жизнью, выкручивая регулятор громкости в ноль, тыча пальцем в кнопку Play, медленно увеличивая звук на этом усилителе и, услышав в колонках нарастание первых аккордов, заглушая звучание медляка.
И когда всей веранде стало ясно, что звучит другая песня, Марина с облегчением выскользнула из объятий вожатого. Тот от неожиданности закрутил головой, потеряв девочку из поля зрения, а потом посмотрел на Филатова, аппаратуру, нахмурился и пошёл к столу.
У парня было мало времени, но он успел прочитать состав группы – Томас Андерс и Дитер Болен. По фотографии понял, что нет там никакой женщины, а поёт, скорее всего, длинноволосый парень с зачем-то подкрашенными глазами. После чего прошмыгнул к привычному месту на перилах веранды.
Дискотека тем временем наслаждалась новым хитом Modern Talking. Голос исполнителя и мелодизм песни нельзя было спутать ни с кем – и «Шери лэди» вместе с «Ёмахо-Ёмасо» прочно вошли в хиты лагеря «Звезда» на это лето.
Много лет спустя, если Миша Филатов задумывался над тем, когда он захотел стать диджеем, в памяти обязательно всплывал этот момент. Талию Марины мерзко и жадно лапают руки вожатого, а он в первый раз за свою жизнь сводит две песни на старых кассетных магнитофонах. Сводит криво, с провалом, без ритма – но именно так он освободил девушку, в которую тогда был влюблён, от неприятных ей объятий. Музыка помогла тогда сделать маленькое доброе дело – и в ответ просто обязано было прилететь что-нибудь в качестве вознаграждения.