Афганец - стр. 9

Савельев снова открыл ящик стола и, достав бутылку «Рояля», подмигнул одному из милиционеров, чтобы тот принес из буфета граненый стаканчик, а сам указал Хмурому на стул, стоящий рядом. Хмурый молча сел, не говоря ни слова, видимо, ожидая стаканчик или попросту не зная, что говорить. Савельев тоже не спешил начинать разговор. Даже когда милиционер принес стаканчик и Савельев, наполнив его на половинку, пододвинул поближе к Хмурому, все в кабинете молчали. Хмурый залпом опрокинул стаканчик и, протяжно выдохнув, начал бегло искать глазами, чем было бы можно закусить или хотя бы занюхать. Он остановился взглядом на баночках с зелёным луком, растущих на подоконнике. Савельев тут же сунул Хмурому под нос свой крепко сжатый кулак, давая понять, что местами оборванные стрелочки зелёного лука растут тут вовсе не для него.

Хмурый не растерялся. Он смачно, аж со свистящим звуком занюхал спирт кулаком Савельева, а затем, заметно сбавив тремор, облокотился на спинку стула, ощущая, как огненная жидкость стекает в его пустой желудок и растекается по телу, хмеля голову.

– Знаешь, кто такой Афганец? – спросил Савельев, наливая в стакан ещё одну половинку. Хмурый отрицательно покачал головой, периодически посматривая то на Савельева, то на стаканчик.

– А про группировку его известно тебе что-нибудь? – продолжал спрашивать Савельев. Хмурый в ответ брезгливо выпятил губы и отрицательно покачал головой, давая понять, что он ничего не знает, а если бы знал, то не сказал бы. Савельев нисколько не расстроился, а таким же спокойным голосом продолжил спрашивать:

– И даже то, что его бригада методично избавляется от аптечных конкурентов, тоже ничего не слышал?

Хмурый, тяжело вздохнув, вновь отрицательно покачал головой.

– Ну что ж, – констатировал Савельев и, осушив стаканчик сам, занюхал своим кулаком жгучую жидкость, продолжил говорить, обращаясь к дежурному милиционеру:

– Снимите с него наручники и проводите до выхода.

– Товарищ капитан, – хотел было возразить дежурный, но Хмурый перехватил инициативу, испуганно возразив:

– В смысле «до выхода»? Я вообще-то аптеку ограбил, мне в тюрьму надо.

– Снимай, снимай наручники. – Повторил Савельев дежурному, и пока тот освобождал Хмурому руки, вновь налил очередные полстаканчика, пододвинув его Хмурому, который растерянно бегал глазами, не понимая, что происходит.

– Пей! – скомандовал Савельев. – А потом расскажешь, чего ты так испугался и зачем по весне в тюрьму идти собрался. Я бы понял осенью. Но сейчас цветущий май.

Или я чего-то не знаю?

– Нельзя мне на свободу, товарищ начальник. – Начал рассказывать Хмурый, нервно поглядывая на стаканчик, как бы вновь спрашивая разрешения выпить.

Савельев одобрительно махнул рукой и заинтересованно уточнил:

– Почему?

– Приходили ко мне двое. Солидные такие. На спортсменов похожие, но не из этих. Они в пиджаках. В квартиру сами вошли. Самое главное, я ведь запираю всегда и ещё цепочку вешаю. Как они прошли, я так и не понял. Я глаза открываю, а они стоят уже возле кровати.

Ряхи такие здоровые, откормленные.

– Ты Хмурый? – спрашивает один. Я в отмазку:

– Нет, – говорю, – не я. У друга переночевать остался.

Второй кидает мне мою фотокарточку в лицо, а там на обратной стороне имя, фамилия, адрес, кличка, возможные места моего пребывания. Второй и говорит: