Адъютор. Его Величество - стр. 24
– Даниэль, долго мы здесь пробудем? – Аннета с живым интересом разглядывала происходящее вокруг нас.
– Пока не надоест. Желаешь, можешь потанцевать.
Музыканты к тому времени сменили грустную мелодию на такую зажигательную, что мне, не любившему это занятие до ненависти, трудно было удержать себя, чтобы не присоединиться к моментально образовавшемуся хороводу. Аннета даже не раздумывала, и всякий раз, когда терял ее из вида, почему-то екало сердце, когда только усилием воли я не вскакивал на ноги, и не бросался на поиски жены.
Наконец, танец закончился, музыканты взяли перерыв, Аннета присела рядом со мной, тесно прижалась, забрала бутылку, периодически отхлебывая из которой я лечил нервы, и лихо глотнула сама: какие тут могут быть фужеры с бокалами? Да и название праздника подталкивало и не на такие безумства.
– Спасибо, Даниэль! – глаза у Аннеты горели так, как будто я бросил к ее ногам все сокровища мира. – Как же здесь хорошо!
– Ты не устала?
– Нет-нет! Побудем еще немного?
– Как пожелаешь.
Я и сам чувствовал себя, что называется – благостно.
Сидеть вот так, не думая ни о чем. Страшиться, когда Аннета на мгновения исчезает из вида, затем радоваться ее появлению. Не думать о завтрашнем дне, когда множество дел, все как одно неимоверно важных, навалятся так, что физически почувствуешь, как они прижимают тебя к земле. А воздух вокруг наполнен запахом так любимого мною моря, светят яркие звезды, и искры костра, взлетая, ненадолго становятся их частью.
Здесь никому нет дела – кто ты, что собой представляешь, какой у тебя пост или насколько глубок карман. Если уж пришел сюда, чувствуя себя таким же как все, и веселись. Иначе? Тебе не скажут ни слова, не станут бить или угрожать, ты всего-то перестанешь для всех существовать. Люди дружно сделают вид, как будто ты исчез, и тогда к тебе придет понимание – что есть ничтожность. Значимость человек всегда определяется в сравнении с другими, а тебя для окружающих попросту нет. Такие мысли лезли мне в голову, наблюдая за происходящим.
Ко мне подходили, о чем-то спрашивали, затевали разговор, отпускали шутки. Я тоже шутил в ответ с самым серьезным лицом, к чему давно привык из-за своего проклятия. В глазах некоторых несложно было прочесть, что меня узнали. Но ни разу я не получил ни единого намека, за что был безмерно благодарен, потому что мог оставаться таким, как хотел.
– Даниэль, пойдем, потанцуем! – безуспешно тянула за руку Аннета, пытаясь стащить с места, к которому я словно прикипел.
– Веселись, девочка. Очень рад, что тебе все настолько понравилось.
Веселись, девочка, и улыбайся за нас двоих. Ведь улыбка – это так важно. Даже звери, когда смотрят на своих детенышей, умеют улыбаться, а я нет.
Они появились из темноты, когда мы с Аннетой уже подходили к заждавшейся нас пролетке с вечно сонным и всегда медлительным Антонио. Четыре человека, с характерной походкой, легко выдававшей в них опытных бойцов. «Снова их столько же, – сделал я шаг навстречу, чтобы Аннета оказалась за моей спиной. Успокаивало, что дубин у них не было видно. Впрочем, их отсутствие совсем не означает, будто они не из Шестого дома. – Как же невовремя у меня при себе нет никакого оружия!»
В какой-то мере обнадеживало, что все происходит на глазах Антонио, чья медлительность и сонливость были намеренно напускными. При необходимости он станет настолько стремительным, насколько возможно, а его любимое оружие – фальшион, начнет творить чудеса. Помимо того, где-то поблизости должны находиться и еще трое парней, чья задача полностью заключается в целостности моей шкуры. И все-таки причины для опасений имелись.