Адъютор. Его Величество - стр. 23
– Можно подумать, все они такие и есть. Я вполне могу оказаться и приличным человеком. Конюхом самого бургомистра, владельцем скобяной лавки, а то и вовсе преподавателем риторики. Кстати, последний – чем не вариант? Во всяком случае, ругаться нужды не станет.
– Фи! Полагаешь, благородная дама на таких клюнет? Наставить мужу рога с учителем танцев – какая рутина! К тому же зачем их волочь за собой на праздник Вседозволения? Кавалер в этом случае должен быть личностью! Чтобы и гордиться им, и ревновать по малейшему поводу. Ну и страстно отдаваться между делом.
Аннета произнесла фразу таким тоном, как будто только адюльтерами и занимается. Заставив меня улыбнуться, предусмотрительно отвернув лицо, чтобы не пугать ее неприятной гримасой.
Логика в ее словах, несомненно, была. Любительницам острых ощущений подавай именно их. Ну и какие они могут быть в случае с тем же садовником? Рутинное дело, как выразилась она сама. Другое дело – удачливый контрабандист или знаменитый разбойник.
– Аннета, думаю, нам стоит позаботиться о том, чтобы наши имена остались втайне.
Придумай какие-нибудь себе и мне, отшучивайся, переводи разговор на другую тему…
– А смысл? Думаешь, тебя не признают?
– Надеюсь.
– Ну и зря.
Разговаривая, мы добрались до взметающих искры высоко в небо костров, издалека услышав звуки музыки, пение и громкий веселый смех.
– Все, тебе пора принимать нетрезвый вид.
– А можно, я приму другой, который мне по душе куда больше?
– Ну и какой же?
– Такой, что я люблю своего мужчину кем бы он ни был. Думаешь, я полюбила тебя из-за того, что у тебя на боку болтается шпага?
– И где ты ее увидела?
Посещать театр при шпаге – не хватает только засунутых за пояс пары пистолетов. Кроме того, там, куда мы пришли, принято быть без оружия. Меня убеждали, что здесь безопасней, чем на дворцовой площади во время коронации.
– Тебе идет, – разглядывая мое новое обличье при свете костра, резюмировала Аннета.
– Туфли снять не желаешь?
– Еще чего!
– А если они потеряют вид? Морская вода точно не пойдет им на пользу.
– Мужу только намекну, и он мне дюжину новых купит. Это с тобой я по зову сердца, мой милый учитель риторики, – лишь теперь я увидел, что Аннета держит их руке.
Костров на пляже было не меньше десятка, но мы выбрали самый огромный из них, расположенный чуть в стороне от других, и почти у воды. Тот, вокруг которого было больше всего народа.
Вообще-то я ожидал увидеть нечто вроде вакханалии. Визгливо смеющихся полураздетых дам, зазывно стреляющих по сторонам томными взглядами. Пьяных господ, оценивающе их разглядывающих, перед тем как приступить к решительным действиям. Ничего подобного не происходило: народ веселился. Случалось, когда из темноты выныривали парочки, и при желании истолковать причину их недолгого уединения можно и таким образом. Но во всем происходящем не имелось даже намека на пошлость. Звучащие вокруг шутки были остры, но не скабрезны. Струнный септет, наверняка состоявший далеко не из последних музыкантов Клаундстона, играл так, что казалось, за их слаженностью стоят годы совместной практики. Чего точно быть не могло – достаточно взглянуть на их наряды различной степени дороговизны.
Мы, под одобрительные возгласы поставив корзинку в общую кучу возле импровизированного стола, нашли себе место на побелевшем от солнца и соли стволе принесенного волнами дерева.