Адъютор. Его Величество - стр. 15
– К чему вы клоните?
– Пытаюсь напомнить, что нам нельзя действовать напрямую. Так что, сарр Клименсе, выбор всегда остается за вами. Спасибо за отличный кофе, мне пора. И без того ваша очаровательная жена вас заждалась.
После еще одного его подмигивания я мог бы и не сдержаться, но пронесло.
Глава четвертая
– Рад вас всех видеть, господа!
Отчаянно хотелось добавить «вместе», поскольку собрать их было невероятно сложно, но мне удалось себя превозмочь. Наместник Клаундстона сар Штраузен находился там, где ему и положено – во главе стола, что было важным. Мне удалось собрать вместе наиболее богатых горожан, речь, конечно же, пойдет о деньгах, без присутствия Клауса все выглядело бы моей личной инициативой, что создаст непреодолимые трудности.
Сар Штраузену с трудом удавалось бороться со скукой. Наблюдая за ним по прибытию в Клаундстон, я узнавал недавнего себя. Страстного любителя дам, душу любой компании, острослова и этакого циничного философа – вот что он собой сейчас представлял. Метаморфозы были воистину удивительны после той почти затворнической жизни, которую он вел до путешествия сюда. Прежде Клаус видел смысл своего существования в шахматах, где, должен признать, равных ему нет. Несколькими минутами ранее у нас состоялся серьезный разговор, и дело едва не дошло до повышенных тонов.
– Даниэль, мы с тобой так не договаривались! – сходу заявил он.
– О чем именно?
– О том, что ты будешь действовать от моего имени!
– Как это не договаривались? – деланно изумился я. – А кто же мне тогда сказал: даю полный карт-бланш?
– Когда такое было?
– Сейчас и произойдет. Клаус, нам нужно договориться раз и навсегда. Или ты предоставляешь мне полную свободу действий…
– Либо?
– Или прямо говоришь – в моем присутствии в Клаундстоне больше не нуждаешься, сообщаешь отцу, и я немедленно возвращаюсь в столицу. Ну так что, мне паковать багаж?
– В шахматах подобная ситуация называется эполетным матом, – после некоторого молчания сказал он.
– Поясни.
Все, что я знал об этой игре – как правильно расставлять фигуры, и какие шаги допустимы.
– Охотно. Мат, объявляемый ферзем, при котором матуемый король с обеих сторон ограничен собственными ладьями – эполетами.
– Стало быть, я ферзь, а ты король? И кто же тогда эполеты?
– Эполет у меня единственный, но его хватает на оба плеча. И как ты правильно догадываешься – это мой отец.
Сейчас папаша Клауса играл мне союзником.
– Твои слова означают…
– То и значат, что безоговорочно капитулирую, – наверняка так и было, ведь он перевел разговор на другую тему. – Александр рассказал, что схватка с Кимроком далась тебе нелегко. Возможно, стоит уйти с арены по старости лет? – Клаус не удержался от шпильки.
– Задумаюсь над этим.
– И все же, что произошло?
– Соринка невовремя в глаз попала, – чтобы окончательно выкрутиться, я посмотрел часы. – Извини, Клаус, мне нужно подготовить кое-какие документы и, если ты не имеешь ничего против, отложим разговор на потом. Кстати, надеюсь на твою горячую поддержку.
– Все, что смогу.
Имейся в голосе сар Штраузена хоть малейший энтузиазм, я бы ему поверил.
– Итак, господа, – сходу начал я, так и не присев на соседний с Клаусом стул, – всем хорошо понятно, что войны с Нимберлангом не избежать. Для нее нужны три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги, о них и поговорим.