Адмирал Колчак. Драма Верховного правителя - стр. 25

Волна недаром выносила Колчака все выше и выше, сперва командующим Черноморским флотом, потом Верховным правителем»[31].

При этом Пилкин совсем не идеализирует Колчака (в отличие от его друга Смирнова), признает и его недостатки: «Он был бешено вспыльчив… Репутация жестокости прилипла к Колчаку. “Александр Васильевич, – писал ему адмирал Непенин, – ты опять задумал какую-то операцию. Вспомни, какие праздничные дни стоят! Крови захотелось? Так я пришлю тебе барана, зарежь его на шканцах”… Но из песни слова не выкинешь, и Колчак не поднял, после потопления неприятеля, плававших и цеплявшихся за его миноносец немцев»[32].

И даже контр-адмирал С.Н. Тимирёв, муж возлюбленной Колчака Анны Тимиревой, служивший с ним на Балтийском флоте, признавал, что Колчак «обладал изумительной способностью составлять самые неожиданные и всегда остроумные, а подчас и гениальные планы операций»[33].

Наконец, предоставим слово противнику – немецкому контр-адмиралу: «Постановка минных заграждений у Босфора и Варны русскими морскими силами летом и осенью 1916 года явилась операцией во всех отношениях замечательной. По приблизительному подсчету ими было поставлено от 1 800 до 2 000 мин заграждения. Для выполнения этого задания они пользовались многими ночами, потому что лишь ночью им можно было приближаться к берегу. Их линии заграждений тянулись до самого очертания побережья вплотную к берегу и новые ставились так близко от прежде поставленных, что ловкость, отчетливость и уверенность, с которой русские избегали своих же, на малую глубину ранее поставленных мин, поистине достойна удивления»[34].

Разумеется, Колчак как личность и флотоводец импонировал далеко не всем. Из донесения его сослуживца А. Саковича: «Колчак… абсолютно не признает системы там, где без нее не обойтись, оттого, что он слишком впечатлителен и нервен, оттого, что он совершенно не знает людской психологии. Его рассеянность, легкомыслие и совершенно неприличное состояние нервов дают богатейший материал для всевозможных анекдотов»[35].

Но, думается, свидетельства пяти заслуженных русских и одного немецкого адмиралов, профессионалов крупного калибра и современников Колчака, «весят» несравненно больше, чем выпады единичных завистников, не говоря о сплетнях современных политически ангажированных злопыхателей. И неужели брошенный муж Тимирев, чья жена ушла от него в дальнейшем к Колчаку, имел больше оснований высоко оценивать его, чем они?

В эту войну начался легендарный роман адмирала с Анной Васильевной Тимиревой, имевший трагическую развязку зимой 1920 года в заснеженной Сибири. Они познакомились в 1914 году в Гельсингфорсе (ныне Хельсинки – столица Финляндии), который был тогда главной базой русского Балтийского флота. Красивая и обаятельная, умная и образованная молодая женщина, жена морского офицера (в дальнейшем – контр-адмирала) С.Н. Тимирева, дочь известного пианиста и дирижера, директора Московской консерватории В.И. Сафонова, была почти на 20 лет моложе Колчака. Вопреки расхожей легенде, Сергей Тимирев не был ни другом, ни подчиненным Колчака, а обычным знакомым по Балтийскому флоту – более того, вместе они никогда не служили (и, к стыду современных ханжей, контр-адмирал С.Н. Тимирев никогда не опускался до попытки как-то отомстить Колчаку и, как мы уже видели, в мемуарах имел мужество признать его достоинства как флотоводца).