Адептка второго плана - стр. 13
Парочка же рядом с типом, косившим под аристократа минувших эпох, была попроще. Он – высокий, с резкими чертами лица, которые выдавали в нем человека, не привыкшего, чтобы ему перечили. Короткая густая борода, сурово поджатые губы. Одет мужчина был в строгий камзол темно-синего цвета с серебряными застежками: такой наряд явно не для бедняка. Этот Бросвир стоял, сложив руки за спиной, и буравил меня недовольным взглядом, словно стоял не у постели больной дочери, а инспектировал склады со своим товаром. Да, именно так. Откуда-то пришла уверенность, что передо мной – торговец.
И рядом с ним – она. Мягкая, усталая, кругленькая, как сдобная пышка. Длинные темные волосы собраны в косы, уложенные вокруг головы. Лишь несколько прядей выбились, будто женщина то и дело проводила по ним рукой от волнения. Глаза – темные, но с золотистым отливом, сейчас полны тревоги, а руки мяли носовой платок.
Так, кажется, эти двое и есть моя вымышленная семья, которая так не похожа на настоящую. Шумную, большую, но любимую. Моя мама бы уже давно бросилась к постели и затеребила свою Тамарочку, вытрясая душу из тела, чтобы убедиться, что дитятко живо и здорово. А папа бы завернул что-то длинное и экспрессивное, переходя с русского на армянский и обратно, как нерешительный пешеход – дорогу на мигающий.
Целитель, не подозревая о моих мыслях, между тем продолжил:
– Кимерине нужен покой, хорошее питание и длительное восстановление. Возможно, дар еще вернется. Но не скоро. А пока же ей лучше побыть вдали от академии. Постоянное напоминание о магии, которой девушка теперь лишена, для нее очень болезненно…
«Настолько, что она умом стала слаба и с крыш здесь сигает, еле ловить успеваем», – балахонник, конечно, не сказал, но так выразительно промолчал об этом, что в разговор вмешался лордообразный.
– Барон, баронесса Бросвир, – произнес брюнет, привлекая внимание моих бредовых (ну а как еще назовешь образы, которые создало мое коматозное сознание?) родителей. – Я, как ректор, от себя лично и от всей академии приношу свои искренние извинения за произошедшую трагедию. Ваша дочь – талантливая адептка, и корона заинтересована в ее скорейшем выздоровлении…
На этих словах я едва удержалась, чтобы не хмыкнуть. Капитан Воторс, обвинивший меня чуть ли не в госизмене, подтвердил бы, что уйти от ареста – это и вправду талант!
Кажется, ректор то ли был телепатом, то ли просто что-то заподозрил, но метнул на меня быстрый взгляд и, на миг сбившись, продолжил:
– Поэтому по распоряжению его высочества принца Ричарда, Кимерину несколько раз в седмицу будет посещать на дому имперский целитель, чтобы проследить за восстановлением девушки… А чтобы не пошатнуть здоровье вашей дочери еще больше – до полного выздоровления вход ей на территорию академии разрешен будет только в сопровождении кого-то из родственников.
«Чтобы теперь они следили, не самоубьется ли эта полоумная», – мысленно закончила я за ректора. Хотя мужика можно было понять. Сомнительная девица, то ли преступница, то ли блаженная, потенциально опасная для общества, себя и, главное, – принца. Последний, как я поняла, здесь тоже обучается. Да главе академии гемор… пардон, головной боли с наследником бы хватило выше крыши. Той самой, с которой сегодня утром был отличный обзор на всю округу. А тут еще покушения, преступники, пострадавшие… Так что да, в желании сбагрить одну подозрительную девицу, я мужика понимала.