Абатские рассказы - стр. 6

Самое унылое время был вечер. Телевизор старенький постоянно рябил, выдавая тусклую черно-белую картинку. Это могли быть новости или какой-нибудь скучный взрослый непонятный мне фильм. Днем телевизор не включали, под предлогом того, что он «перегорит». В семь вечера запиралась калитка ограды на задвижку-трубу, двери в дом закидывались на крючок. Дед Семён спал в комнате-кухне, где стояла большая русская печь, бабушка спала на скрипучей панцирной кровати в комнате, я – напротив, на старом полуразваленном диване, пружины которого давно повыскакивали в нескольких местах и неровными валунами таранили мне спину. Чтобы устроиться на ночь приходилось долго возиться, располагаясь таким образом, чтобы вылезшие пружины не пихали меня в бок.

Бабушка перед сном всегда читала молитву. Это было странно, ведь я была некрещёный октябренок, и дома такого от родителей никогда не слышала. Я считала это почти колдовством, заговором и не понимала, как взрослая бабушка, прожившая всю жизнь в Советском Союзе, верит в эти сказки о боге. Бабушка начинала неистово храпеть.

Кроме этого, в доме не переставая звучало радио. Его не выключали и не делали тише даже на ночь, чтобы не сбить прием сигнала. Летом за окном и в комнате в восемь вечера было совсем светло. Спать не хотелось. В городе я никогда так рано не засыпала. Бабушка храпела с присвистом и громыханием, выпуская воздух откуда-то из глубин. По радио какой-то визгливый женский голос нудно читал какие-то партийные новости. В бок злобно тыкали пружины дивана. Промучившись час-другой, я всё же засыпала.

Днём можно было поиграть в две из моих игрушек, доставшихся мне от других бабушкиных внуков – старого пластмассового облезлого жирафа и «слонятку» – серого слона, ценность которого была в крутящихся ногах, голове и хвосте; полистать две детские книжки, зачитанные до дыр (других книг в доме бабушки не было); порисовать в тетрадке цветными карандашами. Можно было забраться на печь, где вероятность встретить и потискать спящего кота увеличивалась в несколько раз. Можно было смотреть за бабушкиной работой: особенно было интересно, когда она садилась плести половики из кусочков разноцветных тканей или доставала большую круглую стиральную машину-цилиндр и та, недовольно бурля и фыркая, разбрасывала по кухне хлопья пены.