А внизу была земля 2 - стр. 7
– Русские, – подле «нашей» шестидесятки появился уже знакомый нам переводчик, – слезайте. Командир, – он призывно махнул рукой, – идем со мной!
– А нам куда? – Болотников грузно плюхнулся на землю и потянул за собой лежавший на броне рюкзак.
– Вам скажут, – пообещал переводчик.
– Оставайтесь на месте, ждите меня, вернусь, тогда и будем размещаться. – Я решил, что так будет лучше. – Понял?
– Да, кажется да, – уловив в моем голосе намек на некие скрытые от него обстоятельства, Болотников нахмурился, и я пожалел, что во время поездки передумал рассказывать ему об обломе, случившемся с нашим перемещением. Рассказать следовало – но не сейчас же?
Решив оставить разговор на потом, махнул рукой и отправился вслед за сирийцем.
Едва я вошел в палатку, как навстречу шагнул уже знакомый командир, только теперь на нем отсутствовала разгрузка, да и одет он был в более приличный и ладно подогнанный камуфляж. На плечах красовались генеральские погоны.
– Генерал Мухаммед Мунзур, – представил его переводчик. Генерал протянул руку для рукопожатия, я сделал то же самое.
– Виктор, – назвал свое имя и после едва заметной паузы добавил: – Петрович.
Генерал указал на своего «переводчика»:
– Полковник Бассам Абдель Дардари, мой заместител и товаристч.
– Очень приятно, – и уже пожимая широкую, крепкую ладонь, еще раз представился: – Виктор Петрович.
– За стол, – генерал показал на накрытый дастархан. Хотя какой к черту дастархан? Насколько я помнил, столик для дастархана низенький, тут же стоял обычный походный стол с раскладными алюминиевыми ножками. Да и сервировка оказалась вполне европейской – одноразовая посуда, ложки, ножи, вилки, а вовсе не еда из одной посудины ломтиками лепешки.
– При-саживайсяте, – генерал улыбнулся вроде как виновато, словно извиняясь за свой ломаный русский, хотя что ему извиняться? Я вообще на арабском ни бельмеса. Разговорник в рюкзаке таскаю на всякий случай. Мы с местными не слишком контактировали – разве что на дистанции огня. Периодически брали игиловцев[1] в плен, каждый второй «оппозиционер» оказывался местным, но и тогда я с ними почти не общался. К чему? Доставил на базу, а там кому следует, пусть беседы и беседуют. Мне без надобности было. А вот сейчас бы знание языка мне не помешало, да чего уж там…
– Спасибо! – поблагодарил я.
– В правда в ноги нет, – сверкнув познаниями русского народного творчества, генерал заулыбался широко, радостно. А мне его улыбка совершенно не нравилась, чувствовался за ней какой-то подвох. Чтобы не маяться в догадках, я решил взять быка за рога.
– Уважаемый Мухаммед Мунзур, – добавляя «уважаемый», я подумал, что так будет больше соответствовать местному этикету, – а не могли бы мы сразу перейти к делу?
– О нэт, нэт! – запротестовал он. – Как у вас говорят, когда я ем – никого не слушаю. – Генерал слегка переврал поговорку, но мне показалось, сделал он это нарочно, из чего проистекал простой вывод: сей господин знает русский язык значительно лучше, чем притворяется. Только зачем он это делает? Фольклорист…
– Не стану возражать, – я прошел к столу, сел, автомат далеко убирать не стал, приставил к стулу, сотрапезники не придали этому никакого значения или сделали вид, что не придали.
Принесли воду, мне вслед за сотрапезниками пришлось подняться, чтобы совершить омовение. Поданное полотенце прямо-таки сверкало чистотой и даже, как показалось, пахло розами. Совершив омовение, я вернулся за стол.