А внизу была земля 2 - стр. 6

Прервав мои размышления, подъехала шестидесятка (БТР-60пб) и остановилась, едва не въехав под лопасти вертолета. Чертыхнувшись, я набрал в легкие воздух и гаркнул:

– Грузимся, рюкзак мой захватите! – скомандовал и направился к остановившейся броне. Пыль от вращающихся лопастей летела клубами в разные стороны, заставляя задуматься о спрятанных где-то в кармашках рюкзака очках. Я подошел к БТРу, поставил ногу на колесо. Никогда в жизни не катался на таком рыдване, все больше на восьмидесятках и их модификациях, пару раз «посчастливилось» проехаться на семидесятке. Впрочем, разница невелика.

Сквозь свист винтов и гудение турбин слышались звуки тарахтения автомобильных моторов. Кажется, на шестидесятках – БТР-60пб двигатели от ГАЗончиков стоят, может, и не так, но точно не дизель. А еще я слышал, шестидесятки по песку куда лучше семидесяток и восьмидесяток бегают. Броня легче, и оттого они на такие барханы взбираются, что БТРам-70, а уж тем более БТРам-80 и не снилось. Может, врут? У семидесяток и восьмидесяток моторы помощней. Вот бы сравнить, погонять в свое удовольствие.

– Командир, – Болотников сел рядом и начал в задумчивости почесывать лоб, а раз так, можно не сомневаться, сейчас вопросы задавать станет. Так и вышло. – Командир, что там с соратниками? – он кивнул на водителя сирийского БТРа. – О чем добазарились, подкинут до наших или нет?

– Пока нет, – ответил я неопределенно, стараясь не форсировать события раньше времени. Сейчас все угнездятся, тронемся, по пути и поговорим. Вот только про Бубликова решил и вовсе пока промолчать, а то не дай Бог парни обозлятся, и скинет кто ненароком с брони дурака. Или по приезду запинают в темном уголочке. Рожай его потом. Без него обратно никак. А так бы и сам придушил.

– Что они, чмыри, что ли, братьям по оружию помочь не хотят?

– Сказали, с командованием переговорить требуется.

– Точно чмыри!

Илья завертел головой, высматривая, кто и как уселся. Усмехнулся:

– Как куры на жердочке! – И тут без всякой логики во всю свою луженую глотку: – Парняги, рюкзаки давай в броню покидаем, я только у аборигена добро спрошу. – И повернувшись к водителю: – Можно?

Тот захлопал глазами, затем, увидев, что ему старательно показывают знаками «можно рюкзаки вовнутрь сбросить?» хрипло выдавил:

– Ноу, – и в знак отрицания помахал в воздухе ладонью.

В ответ на его английский Болотников вздохнул:

– Вот скот! – при этом он имел в виду вовсе не английскую фамилию.

Моторы шестидесятки заработали громче, наконец БТР качнулся и плавно покатил на разворот.

Ехали мы в замыкании, так что вся пыль досталась нам, приходилось жмуриться (до очков я так и не добрался) и периодически тереть глаза, пытаясь их прочистить. По счастью, через пару километров мы выехали на накатанную дорогу, и пыли стало меньше, а вскоре колонна и вовсе выскочила на автомобильную трассу. Ехали мы долго, но любой путь когда-нибудь заканчивается.

Населенный пункт, в который мы прикатили, жил своей жизнью – на улицах ходили мирные жители, работали магазины. Даже удивительно, что этот городок миновала война. Что ж, бывает и такое. Впрочем, все же некие следы лихолетья наблюдались и здесь – совсем неподалеку чадила черным дымом подожженная кем-то нефтяная вышка. Мы прокатились по окраине и въехали в палаточный городок, по периметру которого стояло несколько самоходок, в центре на слегка вытянутой (эллипсовидной) площадке, понуро опустив лопасти, замер небольшой гражданский вертолет. Подле вертолета, лениво развалившись в его тени, обозначали свое присутствие двое часовых. Наша колонна обогнула вертолетную площадку по периметру и, проскочив значительную часть лагеря, остановилась подле большой белой палатки. Едва только заглохли двигатели, как стал слышен свист лопастей от подлетающего МИ-17, и в том месте, где стоял гражданский вертолет, начал подниматься к небу шлейф оранжевого дыма.