А внизу была земля 2 - стр. 15
– Русский, давай, давай, пум-пум едем, – объявил он, и только тут я заметил, что стекла кабины были подняты полностью.
«Заклинили и не опускаются или закрылись, чтобы не пылиться?» – задавшись вопросом, я несколько промедлил, и команду на погрузку отдал мой заместитель.
– Полезай в кузов, обезьяны! – весело скомандовал он. – Что телимся? Шайтан вас побери! – И, обратившись ко мне: – Командир, боеприпасы брать?
– Нет, ни в коем разе! – громко запротестовал я. – Мне еще за каждый патрон отчитываться придется. – И чтобы всем стало понятно мое столь ревностное отношение к сбережению боеприпасов, громко напомнил: – ЗДЕСЬ боя не было! И сдавать придется все! Поэтому сегодня же после обеда во время чистки все имущество складируем в углу первой палатки и до возвращения в ПВД не трогаем. Всем понятно?
– Понятно, чего там, – за всех отозвался Болотников. – Раз войны не было, ротный за один утерянный патрон всем бошки оторвет. Все поняли? Грузись, братва!
До стрельбища ехали минут двадцать. Тоже сказал: «стрельбище». Обычный заброшенный песчаный карьер. И никого-ничего рядом – степь кругом. И хорошо.
Машина остановилась, мы выбрались из пропыленного кузова и принялись за дело. Никто у нас над душой не стоял, не подгонял, не торопил. Неспешно – с чувством, с толком, с расстановкой пристреляв оружие, мы загрузились в кузов ЗИЛа и покатили обратно. В итоге вернулись в сирийский лагерь как раз к обеду.
Я взялся за поглощение пищи одним из первых, к тому же имею дурную привычку есть быстро. Как следствие, трапеза моя закончилась в считаные минуты. Тем более что появился повод поспешить – в виде «нарисовавшегося» полковника Дардари. У него до меня было дело. И пока мои парни вкушали местные яства, я немного с ним перетер, то есть побеседовал. Он-то мне и сообщил: на завтра намечается первый этап наступления на укрепрайон, а именно подготовка к штурму одного из примыкавших к нему селений. Задача до неприличия проста: быстро окружить населенный пункт, тем самым отрезав противника от возможных путей подвоза подкрепления и боеприпасов, затем в течение нескольких суток деморализовать обороняющихся артиллерийским огнем и в конце недели довершить начатое решительным штурмовым натиском.
В целом, как мне показалось, стратегия правильная. Быстрый маневр, кольцо, не спеша выявить все огневые точки врага и подавить артиллерией. Ничего более умного я, не знающий особенностей местности, придумать не смог бы. О чем я и заявил просветившему меня относительно ближайших тактических планов полковнику. Тот только усмехнулся и обрисовал предстоявшие на завтрашний день действия группы. Я удовлетворенно кивнул, и беседа продолжилась. Теперь полковник говорил без всякой конкретики, больше философствовал. При этом Дардари заверил меня, что ему надо совершенствовать свой русский. Хотя ему-то что совершенствовать, если, с моей точки зрения, он знал наш язык едва ли не лучше меня? Одним словом, мы продолжали трепаться, а мои охламоны все еще махали ложками – кушали они сегодня особенно долго. Но разве что-то может длиться вечно?! Наконец их легкий перекус закончился. К этому моменту мы с полковником завершили наш разговор, и он, излишне тепло попрощавшись, убыл восвояси.
Дардари ушел, а я, дождавшись, когда будет облизнута последняя ложка, принялся вводить своих бойцов в курс дела.