А собаку я возьму себе - стр. 18
– На простодушие, – добавила я на грани инфаркта.
– На простодушие, – подтвердил он, глядя мне прямо в глаза.
Боже, такого не может быть на самом деле! Он оказался нежным, умным, мужественным, обаятельным. Да я была бы готова приютить у себя боа-констриктора, если бы только он расписал мне его достоинства! Если мне не удастся затащить моего гостя в постель, то я не смогу больше без отвращения краситься перед зеркалом. Я посмотрела на Ужастика, нежданно-негаданно возведенного в ранг загадочного мифологического животного.
– Ты женат? – спросила я.
– Разведен, – ответил он без колебаний.
Эхо этого магического слова на какой-то миг повисло в воздухе, но тут же было уничтожено омерзительным телефонным звонком. Ужастик насторожился. Я в раздражении взяла трубку.
– Инспектор Деликадо?
Что понадобилось Гарсону в такое время? Или он всерьез воспринимает известные слова о том, что полицейский всегда на посту?
– Должен сообщить вам прискорбную новость.
Но даже этим он не смог привлечь мое рассеянное внимание.
– Что там стряслось, Гарсон?
– Боюсь, что дело, которое мы ведем, переходит в разряд убийств.
Я стряхнула с себя эротические видения.
– Что вы имеете в виду?
– Звонили из больницы. Игнасио Лусена Пастор только что скончался.
– Скончался? Но отчего?
– Ничего необычного. У него вдруг резко ухудшилось состояние, и, пока его везли в операционную, произошла необратимая остановка сердца. Хорошо бы вы приехали. Я буду ждать вас у входа в больницу.
– Еду.
– Инспектор…
– Что еще?
– Если возможно, не привозите эту собаку.
Я со злостью бросила трубку, мне было не до шуток. Потом повернулась к гостю, который уже поднялся на ноги.
– Боюсь, мне придется уехать, срочное дело на работе…
– В библиотеке? – уточнил он с недоверчивой иронией.
– Да, – ответила я, не вдаваясь в подробности. – Оставайся, если хочешь, и допей виски.
Он отрицательно покачал головой. Мы оба направились к двери. Он припарковал свой пикап напротив дома – новехонький автомобиль с силуэтом собаки на дверце. Я пожала ему руку и пошла к своей машине. Но вдруг обернулась:
– Эй, послушай, я даже не знаю, как тебя зовут!
– Хуан.
«Имя Крестителя»[3], – разочарованно подумала я. Очень возможно, это были бы чудесные мгновения… Как знать, может, когда мы в следующий раз увидимся, он не покажется мне привлекательным. А все Игнасио Лусена Пастор! Бывают же такие вредные люди, напоминающие насекомых, что находят свою смерть в твоем стакане виски, и приходится извлекать их с помощью пальца.
Да, перед нами лежал Лусена, мертвый. Мы с Гарсоном не без любопытства рассматривали его в гробу-холодильнике. Смерть могла бы про явить напоследок снисходительность и придать покойнику достоинство, которого он был лишен при жизни. Но этого не произошло. Лусена приобрел сходство со сломанной куклой, потрепанной и жалкой. Его крашеные волосы напоминали паклю.
– Им по-прежнему никто не интересовался?
– Никто, – подтвердил врач.
– Что делают в таких случаях?
– Подержим тело еще три дня. Затем, если от вас не будет никаких указаний, наш сотрудник отвезет гроб на кладбище, где он будет похоронен в общей могиле.
– Сообщите нам, когда это произойдет, мы распорядимся насчет объявления в газетах, глядишь, кто-то и объявится в самый последний момент – на похоронах.