А если это любовь? - стр. 44
— Запрыгивай, — командую, хлопая по ее месту, которое уже промокло насквозь. Милена насторожено всматривается мне в лицо, в ее глазах мелькает тень сомнения. — Обещаю, больше такого не повторится, — заверяю ее, потому что действительно накосячил перед ней.
Милена все же поддается и залазит на свое место, надевает шлем. И я следую ее примеру. Она обнимает меня и вновь утыкается в спину. Я завожу мотор, и мотоцикл довольно рычит, готовый к старту.
— Так просто ты от меня не отделаешься, — тихо шепчет Милена, но я слышу ее.
— Однажды… может быть однажды я буду готов открыться тебе, но не проси прямо сейчас, — я вновь дышу рвано. Милена кивает, и меня опускает. Я не чувствую внутреннего давления, как на тех сеансах у психотерапевта, но я верю, что Милена дождется. Она поймет меня. Я хочу в это верить.
— Отвези меня домой, — она подгоняет меня, и на самом деле нам реально надо поспешить. Дождь усиливается, благо, хоть машин не так много сейчас по пути. — Я знаю, что тебе больно, Демид. Но прошлое никогда не будет вечным. Хрусталька не хотела бы такого для тебя. Ты сам себя загоняешь в ловушку страданий.
Я замираю на мгновение, охваченный паникой. Что? Что она сейчас сказала?
— Я… я не понимаю, — хмурясь, оборачиваюсь, бросив руль. Милена ошарашенно уставилась меня, качая отрицательно головой.
— Я молчала, Демид, — опасливо отвечает она, а у меня в ушах так и стоит ее фраза об Оле. — Ты, кажется, не в себе. Отвези меня домой, пожалуйста, — Милена умоляюще сложила обе руки перед собой и затем указала на движение вперед.
— Да. Наверное. Извини.
Она снова обнимает меня и теперь я срываюсь с места, а за нами поднимается влажный гравий.
***
На часах пол четвертого утра. Милена за моей спиной, а я останавливаюсь у кованых ворот с обратной стороны ее дома. Что и следовало ожидать – дом поднят на уши. Никто не спит. По двору бегают собаки, и только потом я замечаю мигалку полицейской машины.
— Ох, чёрт, — взволнованно вскрикнула Милена, спрыгнув с мотоцикла. Она боится за меня, не за себя. — Демид, уезжай!
— Нет. Я провожу тебя, — я знаю, что звучит патово, но по моей вине Милене могло влететь не по-детски. Я был обязан вступиться за нее и оправдать в глазах родителей. Она широко распахивает испуганные глаза и трясет головой.
— С ума сошел?! — голос срывается до писка. Я тоже слез с мотоцикла и взял ее за обе руки. Держу крепко, но Милена пытается вырваться. — Демид? Что ты творишь? Уезжай, — умоляет она, а ее губы дрожат. Я легонько касаюсь ее щеки и провожу по ней. Милена вмиг замирает и пристально смотрит мне в глаза. Я случайно неслучайно задеваю ее нижнюю губку, и Милена краснеет. Ее щеки покрываются румянцем, а влажные волосы, прилипшие к лицу, усиливают эффект, контрастируя с бледностью.
— Почему я так болен тобой? — хрипло выдаю, пугая ее своей фразой.
— Это не так, — она отрицательно машет головой, и моя кисть падает ей на плечо.
Я провожу тыльной стороной ладони по своей же куртке, ощущая влагу от дождя. Мы оба промокли до нитки и с нас капает вода. Я делаю шаг вперед и практически становлюсь вплотную к ней, Милена не дышит. Вокруг нас нет ничего – мы едины друг другом. Купол возведенный трещит по швам, но раны становятся крепче и рубцуются. Я склоняю голову над лицом Милены, совсем невесомое прикосновение губ возрождает во мне потребность быть любимым и нужным. Я целую девушку, краду то единственное, что она готова мне дать – себя и часть своего сердца, а я нещадно это беру. Под ладонью, которой я все еще веду по ее шее, ощущаю невероятную скорость сонной артерии, но продолжаю лаской подниматься дальше и останавливаюсь на затылке. Притягиваю Милену к себе ближе и углубляю поцелуй.