7000 километров неожиданностей - стр. 34

Под привычное ворчание рыжей особы начинаем спуск по каменной лестнице.

После очередного поворота, натыкаюсь на огромного волосатого козла с черной головой и опасно торчащими рогами, в метрах трех от меня. От неожиданности резко торможу, не давая пройти остальным, и пялюсь на него. Он в ответ таращится на меня.

– Что ты нас задерживаешь? – раздается недовольно голос, который, уверена, долго будет сниться в кошмарных снах после возвращения в Питер.

Хочется ляпнуть: встретила твоего родственника, но я не настолько невоспитанная и просто ухмыляюсь про себя.

– Сними его, – раздается позади голос Антона, но лишь только я вытаскиваю телефон и, включив камеру, делаю пару шагов, чтобы заняться фотоохотой с более близкого расстояния, как он шустро направляется вниз, а затем вообще в сторону.

Дальнейшие акробатические па с полетом от одной скалы к другой заставляют наши челюсти отвиснуть. Нечасто приходится видеть летающего козла.

Оборачиваюсь на Никиту и смотрю ошалелым взглядом:

– Офигеть.

Кивает.

– Прикольно.

– А если он сорвется?

– Если на камни – разобьется.

Отходя от увиденного, начинаю медленно спускаться, все еще прокручивая необычную сцену полета и сожалея, что не успела ее запечатлеть.

Море сегодня штормит и плавать с масками Никита не разрешает.

Придумываю новую забаву: качание на волнах и отдаюсь ей полностью как маленькая девочка, утягивая за собой сторожащего меня парня.

Мы дурачимся, запрыгивая друг на друга, качаемся на волнах и периодически из-за невнимательности оказываемся с головой погруженные под воду или вообще шлифуем животами дно.

Уже собираясь выходи́ть на берег, замечаю недалеко от нас пытающегося привлечь внимание человека, и застываю. Это совсем непохоже на приветствие. Скорее всего, тот, кто сейчас машет руками, тонет.

Дергаю Никиту, указывая в сторону, где видела утопающего, и заторможено смотрю как он, не раздумывая, ныряет в волну и начинает плыть туда.

Внутри все холодеет. От парализующего страха за Никиту; от воспоминаний о злополучном рипе, который утащил меня в океан, в то наше первое путешествие; от ужаса, что неожиданно поднялся откуда-то из глубины сознания...

Отсчитывая секунды сумасшедше стучащим сердцем, не отрываясь, смотрю, как мой любимый человек приближается к цели, как потом две головы, покачавшись на волнах рядом, начинают медленно, но верно приближаться к берегу.

Уже почти у самой кромки ошарашенно осознаю – это Милана.

Злость накатывает до критических отметок и хочется, не стесняясь никого, заорать на нее: «Идиотка! Если не дорога своя жизнь, то незачем заставлять рисковать жизнью другого человека».

Вот только взглянув на ее заплаканное лицо, на дрожащую жалкую скрюченную фигуру, я молча иду за полотенцем и протягиваю сумасшедшей.

Она укрывается им и обессиленно плюхается на песок. Тут же подбегает дремавший на берегу Антон.

– Мила, что случилось? Почему ты пошла в воду в шторм? – взволнованно спрашивает он, садясь рядом и обнимая ее.

– Волны небольшие были… Я думала… – начинает сбивчиво пищать девчонка.

Замечаю ее ободранную руку и бедро и, переглядываясь с Никитой, молча соглашаемся, что надо закругляться и поднимать ее наверх.

– Антон, – зовет он. – Милане необходимо обработать ссадины.

Парень поднимает девушку и ведет к лестнице, Никита следует за ними, чтобы помочь, а я начинаю складывать вещи.