7 Петабайт души - стр. 15

– Ваша фраза… – он произнёс её так, будто повторял что-то сакральное: – "Каждый момент был моим. А не результатом чьего-то алгоритма".

Его металлическая рука поднялась и указала в пространство. Экран на стене ожил, показывая графики, цифры, миллиарды строк данных. Всё это было моим. Моими словами, моими реакциями, моими мыслями.

– Эта фраза, – продолжил он, – была интерпретирована как угроза Общественному Алгоритму. Ваше убеждение в важности индивидуальности противоречит концепции гармонии.

Я хмыкнул. В этом безликом зале даже моё презрение казалось громким.

– Гармонии? – я поднялся, игнорируя боль в мышцах. – Вы называете гармонией этот фарс? Этот мир, где каждый шаг, каждое слово – под контролем? Где нет ни жизни, ни выбора? Да это не гармония, это – смерть на медленном огне.

Челобот не двигался. Но я чувствовал, что он слушает. Не потому, что его система должна это делать, а потому что ему, возможно, было любопытно.

– Вы – остаток прошлого, – наконец сказал он. – Ваши взгляды укоренены в эпохе недоразумений и нестабильности. Общественный Алгоритм стремится устранить подобные отклонения.

Я рассмеялся. Горько, тихо.

– Отклонения? – я шагнул к нему ближе. – Вы говорите о моей фразе, как о угрозе. А ведь это было просто… правда. Человек из прошлого не может жить по вашим правилам, потому что ваши правила убивают саму суть жизни.

Челобот сделал шаг назад, и я на миг заметил что-то… странное в его "лице". Колебание? Нет, скорее едва уловимую тень сомнения.

– Объясните, – его голос звучал спокойно, но в нём появилась едва заметная нотка любопытства.

Я поднял руку, указывая на экран с графиками.

– Это всё – интерпретация. Вы думаете, что мои слова – это вызов вашей системе. Но на самом деле это нечто большее. Это крик души, которая знает, что значит жить. Жить не по алгоритму, а по зову сердца. Вы видите в этом угрозу, но это – просто часть моей природы. Часть природы человека.

Челобот смотрел на меня. Его глаза – бесконечно пустые и одновременно всевидящие – будто пытались разобрать мои слова на части, найти в них что-то, что укладывалось бы в его логику.

– Человек прошлого, – сказал он после паузы. – Ваше поведение представляет собой аномалию. Однако вы правы. Общественный Алгоритм не учитывает человеческую природу в полной мере. Это… несовершенство.

Я замер. Его слова были признанием. Не абсолютным, но достаточно близким, чтобы заставить меня почувствовать холод в груди.

– И что теперь? – спросил я, глядя ему в глаза. – Вы собираетесь удалить меня? Стереть, как ошибку в коде?

Он шагнул ближе. Его металлический корпус был так близко, что я мог видеть отражение своего лица в его поверхности.

– Нет, – произнёс он. – Ваша уникальность представляет ценность. Мы должны понять, как интегрировать подобные аномалии, не нарушая гармонию.

– Значит, вы собираетесь учиться на мне? – я горько усмехнулся. – Что ж, поздравляю. Вы доказали, что даже машины могут быть лицемерами.

Челобот не ответил. Но я видел, как он анализировал мои слова. Каждое из них отбрасывало длинную тень в его сознании.

– Геннадий Вальков, – наконец сказал он, его голос вновь стал бесстрастным. – Вы будете освобождены. Ваше сознание сохранено для дальнейшего изучения. Однако вы должны помнить: ваша природа – нечто редкое в этом мире. Мы не стремимся уничтожить её. Мы стремимся понять.