666 - стр. 24

Услышав, как мой преподобный называет богопроклятых “беднягами”, я на всякий случай (мало ли что) по-быстрому перекрестился, а отец Беренжер тем временем невозмутимо продолжал:

– Но мы с вами, господин барон, отвлеклись. А суть шифра такова… – По мере объяснения господин кюре начал оживляться. – Сначала писали основной текст, отставляя буквы одну от другой на произвольное, но весьма значительное расстояние. Затем же промежутки заполнялись любыми другими буквами, какие на ум взбредут. В результате основной текст оказывался спрятан, как несколько листочков в густом и обширном лесу, и представлялся несведущему абсолютной бессмыслицей.

– Да, хитро, – согласился барон. – Но каким же образом, в таком случае?..

– Как это возможно прочесть, вас интересует? – подхватил отец Беренжер. – Я тоже далеко не сразу сообразил. Пытался применить и каббалистическую нумерологию, кою изучал (и в которой, добавлю, Меровинги по определенным причинам смыслили кое-что), и пифагорийский ряд, и вавилонскую шестидесятеричную систему, – ровным счетом ничего не выходило. Но ведь кто-то же в те времена должен был суметь все это прочесть, иначе, согласитесь, и писать бы не имело никакого смысла! Причем все должно было быть достаточно просто… И тут, когда я стал внимательнее приглядываться к свитку, меня вдруг осенило! Вот вам лупа, взгляните. Вам не кажется ли, господин барон, что некоторые буквы едва заметно выше других?

Добрый король Дагоберт,

или о том, какие мы богачи и как бароны могут скатываться по лестнице

– Да, да, пожалуй… – проговорил барон.

– Какая первая из таких букв?

– Вроде вот эта. Буква “А”…

– Совершенно верно. Давайте-ка подчеркнем ее карандашиком… А за ней следует…

– Буква “D”…

– Великолепно! А далее?

Так барон, подбадриваемый господином кюре, сумел назвать дюжины три букв.

– А теперь, – сказал отец Беренжер, – при учете того, что все это написано по-старофранцузски, попробуйте восстановить всю фразу целиком.

И так уж медленно, по слогам барон читал, и так уж я там, за дверью, напряг свой слух, что вобрал в себя всю эту фразу целиком. С тех пор так она и осталась частью меня. Смысл ее я узнал гораздо позднее, а в ту пору она стала для меня просто отголоском некоей тайны, неким осколком чуда, наподобие стекленции этой в моем кармане, Спиритус Мунди, без подмоги которой, может и здесь тоже не обошлось.

– A DAGOBERT II ROI ET A SION EST CE TRESOR ET IL EST LA MORT^>8… – в конце концов выжал фразу целиком барон. – Это, позвольте, что же за Дагоберт Второй?

– Тот самый, – сказал отец Беренжер, – Добрый Король Дагоберт из династии Меровингов. Жил, помнится, в седьмом веке, много страдал, но не в том суть…

– А тогда – в чем?

– Да лишь в том, что документ, без сомнения, подлинный! – впервые за время их разговора воскликнул отец Беренжер. – Ибо и те сокровища, о которых здесь говорится – они тоже оказались там! Помните? “…и там оно погребено”! Мне удалось найти всё!

– И что же это за сокровища… какова им цена?.. – спросил барон чуть дрогнувшим голосом.

– О, они бесценны! – сказал господин кюре. – Только не в том смысле, в каком это, вероятно, представляется вам. Тоже всего лишь свитки, но цены этим свиткам, повторяю, нет!

– Но пока мы прочли всего одну фразу.

– Да, по одной фразе на свиток, так уж, не жалея пергаментов, они писали. Я и показал-то вам ее всего лишь для примера – чтобы вы могли убедиться в наличии у меня этих документов, ведь лишь об этом, насколько я понимаю, просило вас то известное лицо.