500 лет назад – 3.2, или Постельничий - стр. 5
Мысли Еропкина были в полном смятении, отложив листы, он увидел, что государь смотрит на него с вопросом. Собравшись, постельничий попытался определить, что будет сейчас спросить самым… безопасным.
–Что же, государь, и верно прислал князь Иван грамоту, где отказывается… от княжества?
–Верно. На вот, прочти тоже – князь Василий протянул ему еще один лист.
Тот был побольше, и бумага другая, и чернила. И текст был другой, как и положено в таких случаях – более торжественный, с тяжеловесными оборотами. В нем князь Иван писал, что в тяжелые времена находящаяся в кольце врагов Русь должна быть под единой рукой, и он, получив тому подтверждение от высших сил, добровольно передает управление княжеством Рязанским князьям Московским во всех будущих поколениях (оставив, впрочем, за собой и потомками своими титул), и призывает всех людей княжества Рязанского перейти под руку Москвы без бунтов и иного противодействия. Сам же князь, во исполнение наказа тех же высших сил, будет биться с врагами народа русского в Ливонии, куда призывает прийти ему на помощь только тех, кто получит в душе своей тому одобрение после молитв искренних Господу нашему. Приложена была здесь же печать княжеская (малая, большая-то у нас в Рязани захвачена была – вспомнил Еропкин), да имя княжеское было начертано собственноручно.
В общем, грамота была, какая надо, и хотя Рязань они уже, считай, забрали и без нее – теперь можно ее и огласить, открыто или только для боярства, как решит государь. Правда, немного смущало упоминание какого-то особого задания для князя от высших сил, но, с другой стороны, не мог же он просто так все отдать, да и сомневающимся в добровольности передачи княжества так будет лучше принять решение князя – воля Господа… с таким не спорят, кто понимает… Но там было упомянуто еще кое-что?…
–А что же, государь, и письмо от… старца этого есть? И какая-там еще безделица? – снова спросил Еропкин у князя Василия.
–Есть – ответил тот – да только письмо то не тебе писано. Покажу потом, может быть… Безделица же – вот – и князь протянул постельничему совсем малую… икону? Нет, картинку.
Только сейчас Еропкин обратил внимание, что под рукой государя все это время лежал небольшой лист невиданной им ранее тонкой бумаги, бело-голубого цвета, странно разлохмаченный с одного края и вроде как зачем-то разлинованный вдоль и поперек, заполненный с двух сторон убористым почерком. Картинка, лежащая сверху того же листа и переданная ему сейчас, была небольшой, с пол-ладони, на очень тонкой и жесткой (но легкой)… тоже бумаге? вроде да, и на одной стороне ее был изображен красивый храм с разноцветными куполами, на фоне синего неба и стены. Крепостной стены. Знакомой стены из красного кирпича… На обороте, с мелкой цифирью, было разлиновано тоже что-то знакомое, и уж совсем мелкими знаками обозначено еще что-то понизу…
–Как настоящий – сказал постельничий, хотя хотел сказать – как живой.
–Так это с него и есть слепок – отозвался князь – пишет… тут мне, что делают у них такие… слепки. Запечатлевает на бумаге все в том виде, в каком было, хоть дом, хоть коня, хоть человека.
–Как бы оно не…
–Ты кресты-то видишь?… Какое может быть колдовство, с храмом божьим?…
–А что за цифирь на обороте? И… где это? – после паузы спросил Иван.