50 тонн жести - стр. 7
Единственное преимущество кухонного ножа перед боевым – острота лезвия. Угол заточки кухонного ножа – 15 градусов, боевого – 25. Чем острее угол, тем острее нож, но тем легче он тупится от контакта с твердыми предметами. Отлично заточенный кухонный нож рассечет кожу, сосуды и сухожилия шеи одним движением, даже силу прикладывать не придется.
Ладонь на уровне глаз. Как у Гастона Леру, вот только обитатель подполья Парижской Оперы был мастером в накидывании на шею петли. Против ножа рука – не лучшее средство защиты, одно движение – и он получит глубокую резаную рану запястья или предплечья, может быть, будет рассечена вена, или нож просто снесет кусок плоти, также вызвав сильное кровотечение. Может быть, кровотечение убьет его. Может быть. А если нож полоснет по шее, это убьет его гарантированно, безо всяких "может быть".
Ладонь на уровне глаз, как в "Призраке оперы", и спина к спине, как в голливудском боевике. Кажется, был даже фильм с точно таким же названием.
Спина к спине, потому что если убийца зайдет сзади, спасения точно не будет.
Под потолком снова заиграла жуткая колыбельная, от которой мороз побежал по коже, когда они только вошли в лабиринт, еще не зная, что здесь их ждет не игра, а смертельная опасность.
Тили-тили-бом
Закрой глаза скорее,
Кто-то ходит за окном,
И стучится в двери.
Спина к спине, шаг за шагом ко входу, к тонкому лучику света.
Тили-тили-бом.
Кричит ночная птица.
Он уже пробрался в дом.
К тем, кому не спится.
– Кому это может быть нужно? – негромко спросила Вика.
Он идет… Он уже близко…
Мысли Ильи бежали в том же направлении. Понять логику убийцы, понять его мотив… Может быть это станет дополнительным козырем в их игре?
Тили-тили-бом.
Ты слышишь, кто-то рядом?
Притаился за углом,
И пронзает взглядом.
– У Ани были враги? Кто-то, кто мог желать ей смерти?
– Нет.
Тили-тили-бом.
Все скроет ночь немая.
За тобой крадется он,
И вот-вот поймает.
Никто не знал точного состава команды, которая войдет сегодня в лабиринт. Аня пригласила десятка два друзей отметить таким образом ее день рождения, а согласились только 10 человек. Сам Илья до последнего момента не знал, будет ли он играть или приедет только на ужин в кафе, который планировался после прохождения лабиринта.
Он идет… Он уже близко…
Никто не знал состава команды, даже сама команда. Даже сама виновница торжества. Если убийца пришел за кем-то конкретным, то он пришел за Аней, потому что только она гарантированно должна была оказаться сегодня в лабиринте. Только ее фамилия фигурировала в листе брони у администратора.
Но у Ани не было врагов. Илья знал ее 13 лет, и знал ее хорошо. Она – не подарок, временами – вредная, временами – капризная, но в остальном – чудесный человек. Кому она могла перейти дорогу? Кто мог заказать убийство доброй и светлой девушки?
Никто.
Тили-тили-бом.
Ты слышишь, кто-то рядом?
Притаился за углом,
И пронзает взглядом.
Да, она – журналист, замдиректора местного филиала одного федерального канала. Журналистов часто убивают… Но не таких, как Аня. Не тех, кто делает передачи о национальных кухнях, и берет интервью у представителей национальных диаспор своего города. У Ани в работе не было ни одного сюжета о политике или крупном бизнесе. Она не занималась журналистскими расследованиями, не копалась ни в чьем грязном белье.