4 В для ведьмы, или Отбор наперекор - стр. 30
— Иди, не стесняйся. Моя малышка, — снова позвал дракон.
Я и не знала, что его голос может быть таким чувственным и нежным. У меня самой аж мурашки вдоль спины пробежали.
Колючка тем более не смогла удержаться. Сползла на стол и, шустренько перебирая корешками, направилась к дракону. Забралась к нему на шею и стала ластиться, как домашняя кошечка.
— Как это мило… — прошептала растроганная Малика.
Элли аж слезу смахнула, с умилением наблюдая за тем, как дракон своими огромными лапами гладит маленькую колючку.
— Ничего не мило, — недовольно пробормотала я. И слегка прикрикнула: — Предательница!
Колючка тотчас поняла, кому это адресовано. Слезла с шеи дракона и опасливо направилась обратно. Вскарабкалась на мое плечо. Коснулась прохладными колючими листиками моих разгоряченных щек.
— Ладно уж, прощаю на первый раз, — смилостивилась я.
И едва удержалась от того чтобы не показать дракону язык. Ишь, чего придумал, мою питомицу на свою сторону переманивать!
Доедали мы в дружном молчании. Мне показалось, или Калбельдед перестал рассматривать нас так откровенно? Может быть, у этого златогривого коня... Тьфу, дракона! Вдруг, у него все же есть совесть?
— Гарольд! — окликнул он в конце трапезы.
На его зов тут же явился уже знакомый нам серый оборотень. При господине он и виду не подал, что мы знакомы. Хотя нет, на Элли все же глянул — да так нежно, что мне аж завидно стало. Никогда не считала себя сентиментальной, но тут прямо-таки слезы умиления на глаза навернулись.
— Слушаю, Ваше Устрашающее Величество! — браво отчеканил Серый и встал по стойке смирно перед креслом господина.
— Выдай девушкам другую одежду, более подходящую для путешествия, — распорядился дракон. — И что-нибудь из магических артефактов — только попроще, чтоб и новорожденная магичка справилась. На твое усмотрение.
При этом он так откровенно глянул в мою сторону, что ни у кого не осталось сомнения в том, почему и для кого нужно попроще.
В связи с этим благодарить его за щедрость я не стала — уж очень сомнительной она мне показалась. Малика проявила солидарность и ограничилась легким поклоном. Элли что-то неразборчиво пробормотала: не то «спасибозавашущедрость», не то «снеситевашудурость». Впрочем, зная ее, стоило полагаться на первое. Хотя я бы предпочла второе.
Гарольд долго вел нас по коридорам, устланными явно дорогущими коврами и украшенными напольными вазами с живыми цветами и мраморными статуями в человеческий рост. На обитых шелком стенах горели светильники — их необычное голубоватое пламя подсвечивало картины, во множестве украшавшие коридоры. В основном на них изображались драконы, видать, предки Калбельдеда. Чаще они были написаны в истинном обличии, но изредка и в человеческом.
Так вот, когда я проходила мимо одного из них — пухлого, как шарик, в старинном камзоле с жабо и широкополой шляпе, — он вдруг подмигнул мне. Лукаво так, со знанием дела. А в довершение всему усы подкрутил.
— Ой! — отпрыгнула я подальше от стены.
— Ты разве не знаешь, что картины впитывают в себя часть души изображенного? — улыбнулась Малика.
Допустим, я о таком слышала. Но всегда полагала, будто это выражение образное.
Этого пухляша в шляпе мы встречали еще несколько раз. И в каждый из них он пытался привлечь мое внимание. На последнем портрете, где он был изображен верхом на могучем жеребце, он даже отправил мне воздушный поцелуй.