30 свиданий, чтобы забыть - стр. 10

В широком окне днем полгорода видно. Но сейчас темно. Все сплошь чернота, только окна горят, как звезды. Славина кровать стоит в углу. Одеяло скомкано, подушка приставлена к стене, простыня свисает на пол. Посередине валяется смартфон. Я сажусь сперва в кожаное кресло, в котором люблю валяться, пока Слава что-нибудь рассказывает, или показывает, или создает музыку.

Мне нравится наблюдать за ним во время творческого процесса. Он становится таким важным и увлеченным. Из него, кажется, искры сыпятся от идей и вдохновения. Угомонить его почти невозможно, если он войдет во вкус. Будет сутки не спать, пока не создаст идеальный бит. Потом занимается аранжировкой, подгонкой, прокруткой и чем-то еще. Я до сих пор плохо в музыке разбираюсь.

Разглядывая детали интерьера, я мысленно с этим прощаюсь. Вспоминаю, как и что здесь менялось за год. От постеров Билли Айлиш остались отрывки скотча на обоях. Слава демонстративно их сорвал при мне, когда я устроила ему скандал, потому что он честно признался, что поцеловался бы с ней, если бы она предложила. Да, теперь мне кажется это глупостью, но тогда меня сильно задело. Я вообще ревнивая. И сама мысль, что он будет где-то далеко в окружении суперкрасавиц, приводит меня в бешенство.

Аргкх!

Я падаю в кресло в бессилии и замираю. Вдруг понимаю, что Слава скоро вернется из душа, а я не готова. Не знаю, что делать. Надо, наверное, как-то красиво встать или, наоборот, лечь. На кровать. Как ему намекнуть, что я… хочу? Не говорить же напрямую… В кино я видела, как девушки молча раздеваются перед парнями, и те сразу на них кидаются со страстью. Интересно, со Славой тоже сработает?

Судорожно обегая глазами комнату, я останавливаюсь на кровати и иду туда. Хватаюсь за подол сарафана и, только начинаю его поднимать, слышу крики из коридора. Это Ксюня что-то спрашивает у отца. Но я пугаюсь и опускаю сарафан. Через минуту предпринимаю еще попытку, но уже сама себя обрываю.

А вдруг Елена Анатольевна заглянет? Чай, там, предложит? Или еще хуже, Олег Михайлович, а я тут в одном белье. Мало мне позора в жизни, что ли?

И я просто сажусь на кровать, сдвинув коленки друг к другу и сложив на них руки. Все дрожит. Сердце чечетку отбивает, а в голове – вихрь мыслей, плохих и хороших.

Наконец, дверь открывается, и я вскакиваю, будто меня за веревочки потянули.

Слава застывает на пороге. С темных волос стекает вода по длинной шее на мускулистые плечи и широкую грудь. Он в одном полотенце на поясе. Розовый от горячей воды. Мне мерещится, что от кожи идет пар. Зеленые глаза не моргают, смотрят на меня с изумлением. Я все еще держусь за подол сарафана и жую губы.

– Привет, – выдыхаю. Звучу очень неуверенно, оттого тихо. Хочу увести глаза, чтобы спрятать собственный стыд, но не могу. Черные зрачки расширяются, а золотой ореол вокруг них светится ярче, разгорается, манит меня блеском.

– Привет, – Слава медленно заходит внутрь и аккуратно закрывает дверь, держа узел полотенца одной рукой. Наконец, его губы растягиваются в улыбку, правда, слабую. Он смотрит с вопросом, словно не верит тому, что видит. – Ты пришла.

– Я… только… – останавливаюсь на каждом слове зачем-то, не знаю, как это сказать и что говорить, на самом деле. В груди все уже взрывается по цепной реакции. Началось с сердца. – Не думай… я только хотела… Только это…