№ 3 - стр. 15
– И еще, ты забыла добавить, – решил дополнить Борис рассказ дочери, – То были не просто староверы, а какое-то ответвление от их церкви, что-то вроде секты.
– Интересно, – задумчиво произнес я, совсем запутавшись в Старых и Новых Курганах; снова достал из кармана блокнот с ручкой и принялся в нем рисовать какие-то загогулины, – Так там и сейчас староверы живут?
– Нет, – ответил Борис, – Их там в период коллективизации частично раскулачили и переселили в Сибирь, а освободившиеся дома отдали нуждавшимся в жилье и работе колхозникам. В итоге, деревня стала самой обычной, только название сохранилось. Ну и после войны еще раз все там перемешалось. В итоге, думаю, вряд ли кто из староверов остался, а сейчас там вообще только с пяток старушек живет, а может и того меньше… Хотя, что-то про последнего старовера мне Григорьевич говорил; вроде, как был там один. Ася, ты не помнишь?
– Нет.
– Значит, он, наверное, не при тебе это рассказывал, – задумался Борис, – Или я что-то путаю… Забыл уже подробности…
– Мы собирались еще раз туда ехать, – уже Ася продолжила, – Попробовать хотели с местными пообщаться.
– Ага, – подтвердил Борис, – Кроме того, Григорьевич обещал покопаться в документах, по домам походить, что-то дополнительно разузнать. Да, и он же звонил даже потом, говорил, что что-то нарыл, но нам уже как раз не до этого было… В общем, Сергей, если надумаешь туда ехать, то обязательно первым делом с ним встреться. Я тебе на всякий случай его личный телефон дам. И рабочий тоже.
– Хорошо, спасибо, – ответил я, – А какой он хоть, этот Андрей Григорьевич? Нормально с ним пообщаться можно?
– Да обычный, нормальный мужик, примерно моего возраста. Деревенский. По фигуре, правда, сразу видно, что большой начальник. А, и еще он на беларускай мове размаўляе2…
– На трасянке3, скорее, – поправила Ася.
– Ай, не важно. Какая разница? Я и ее нифига не понимаю, через слово. В Казахстане, ясное дело, мове не обучают. Ася у меня как переводчик была, в основном через нее общался.
Ася хихикнула.
***
Еще до одиннадцати коньяк был уничтожен. К этому времени я уже твердо и окончательно решил, что ночевать у них не останусь. С одной стороны, я был и не против, и даже хотел, но коньяка оказалось катастрофически мало. Я должен был догнаться, а оставшись у них, осуществить это было невозможно.
Меня сильно уговаривали, просили, ругали, но я не поддался, мотивировав свой отъезд нежеланием причинять им неудобства и необходимостью как можно скорее сесть за рабочий компьютер и начать писать, пока все свежо в памяти. Очень извинялся, искренне благодарил, и мы, в итоге, расстались друзьями. С Асей даже телефонами обменялись – она сама предложила…
На вокзал поехал на такси. Алкоголь уже не продавался, но я рассчитывал, что уже в Борисове что-нибудь приобрету на вынос в какой-нибудь привокзальной пивнушке, ну или снова рискну сыграть в русскую рулетку, приобретя водку у таксистов.
В электричке мгновенно вырубился; очнулся уже на конечной в Борисове, от того, что меня растолкали менты. Нормально, без претензий с их стороны.
Сразу же направился в одно знакомое мне питейное заведение сомнительной репутации. Народа там бухало немало, несмотря на то, что был уже третий час ночи. С пятницы на субботу, впрочем, там всегда так.