2. Субэдэй. Яростное сопротивление - стр. 4
– Тускул понял! – кивнул сын шамана.
– А как же обряд посвящения? – вдруг вспомнил Богдан.
– Завтра решим, – коротко ответил Баргуджин и направился в сторону стойбища.
Солнце уже почти село за горизонт. Оно светило ему в лицо, и длинная тень от широкоплечей фигуры ещё долго качалась на светлой поверхности скалы позади жилища шамана, как уходящее вдаль прошлое, а вместе с ним и счастье, которое уже никогда не вернуть, и от этого в тоске сжимается сердце, понимая, что второй раз прожить юность и молодость невозможно. Баргуджин впервые в жизни испытывал это чувство приближающейся старости, и оно пугало его.
На следующий день на совете разгорелись нешуточные споры.
Дозорные сообщили, что видели отряд уйгуров. Их было очень много. Около двухсот. Немало, однако недостаточно для нападения на большое племя. После возвращения командира с жёлтым шлемом, весь отряд снялся с места и ушёл на юг. С тех пор ничего не было известно. Ожидание было томительным, и только нагнетало обстановку. Почему они не вернулись? Что задумали? Куда ускакали? Что делать дальше?
Неопределённость вызывала споры. Одни говорили, что надо ждать. Возможно, уйгуры больше не придут. Им и так далеко добираться, а кормить людей и лошадей очень трудно. Другие советовали выслать послов, чтобы договориться о мире. Лучше платить дань, чем воевать. Третьи предлагали объединиться с ситучами и другими племенами. Они хотели защищаться. И лишь один хмуро заметил, что надо уходить, и немедленно, в другие земли.
После долгого молчания решил сказать своё слово Нурэй. Он начал с обвинений в сторону чужака. Зло жило в их племени, говорил он. Злые духи поселились среди туматов, чтобы погубить племя. До появления чужака всё было спокойно. А теперь их всех ждёт смерть. Всех, кроме него. Потому что у него нет сердца. Внутри чужака-билбэта живёт злой дух.
Спорили долго. Когда накал страстей поутих, туматы повернулись к вождю. Баргуджин ждал этого момента, потому что в душе уже давно принял решение. Но теперь надо было сделать так, чтобы с ним согласились остальные. Причём добровольно.
– Сегодня мы никуда не уйдём. Солнце скоро спрячется за дальними горами, и станет темно. Тебе будет холодно без гэра, Тоэхай, – обратился он к последнему старейшине. Все заулыбались, но напряжение не спало. – Вы слышали, что сказали уйгуры. Туматы – последнее племя. Остальные уже согласились платить дань. Найманы, мэркиты, чорос, унгираты и даже ситучи уже сделали свой выбор. Что мы им скажем? Давайте умирать за наши земли? Давайте будем сильными, как наши предки? Они не согласятся. Страх уже поселился в их сердцах. Он сильнее разума. Он победил. Туматы остались одни. Это правда. Да, наше племя большое. Но есть ещё духи леса и реки, гор и степей. Они помогают нам вместе с душами наших предков. Мы должны спросить их. Что они скажут нам? Дзэтай, ты где? – громко позвал Баргуджин.
– Здесь, здесь, – волнуясь и перебирая ожерелья с многочисленными ракушками, выступил из-за спины шаман.
– Скажи, что тебе поведали духи.
– Я говорил с ними, – дрогнувшим голосом начал тот, понимая, что сейчас от него зависела судьба всего племени. Вождь был силён и мудр, но в таких делах благословение предков и добрая воля духов были важнее. На несколько мгновений Дзэтай ощутил себя самым главным, и это чувство согрело его трусливое сердце огнём яркого тщеславия. – Они здесь. Каждую ночь я слышу голоса. Как шум ветра в горах, громкий и страшный. А вчера ко мне пришёл старый Улуг, – при этих словах по рядам охотников пробежал тихий гул удивления. – Он помог мне. Он попросил старых вождей сказать мне своё слово, – в горле у Дзэтая пересохло, он сглотнул слюну и обвёл взглядом соплеменников. Никто даже не пошевелился. Все молча ждали, проявляя уважение к его словам. – Я хотел рассказать духам всё. Но они уже знают. Всё знают. И видят. Они рядом. Улуг сказал, души предков не оставят свой народ, – старейшины одобрительно закивали головами, а охотники стали переглядываться. Они надеялись, что тайные силы действительно помогут, поэтому туматы искренне верили каждому слову шамана, который говорил то, что они хотели слышать. – У туматов нет другой земли! Это сказали все, – собравшись с силами, наконец, выдавил из себя Дзэтай. – Со мной говорил сам Бартугэй, – голос шамана сорвался на визг, глаза закатились вверх, но Баргуджин не дал ему уйти в мир иллюзий.