1990-e годы - стр. 12

Тогда их дочери отрезали мизинец, тщательно упаковали в конверт и подбросили в почтовый ящик.

Прилагаемая записка гласила:

«Пока не найдёте деньги, будете получать её по частям»

Надо сказать, что когда бородатый и толстый заговорили о необходимости резать пальцы, белобрысый до последнего уговаривал своих подельников этого не делать.

– Братан, ну зачем уродовать девочку? – возражал он. – Мы ведь можем продать её Амиру, если родители не выкупят.

– Амиру мы её и без пальцев продадим, – сказал толстый. – Много он за неё уже всё равно не даст, ведь мы её распечатали, а ты вдобавок ещё и на иглу посадил!

– К тому же родители по любому заплатят больше, надо только дать им понять, что мы не шутим, – добавил бородатый.

Лысый в разговоре не участвовал и молча играл в тетрис, а она лежала на кровати и отстранённо слушала, будто речь шла вовсе не о ней, а о ком-то другом. Наркотик превращал её жизнь в сказочно интересный сон с закрученным сюжетом голливудского фильма, в котором она играла главную роль.

Перед «операцией» белобрысый сделал ей ещё один укол.

– Извини, дорогая, я не смог их отговорить, – сказал он и, щёлкнув кусачками, лишил её пальца.

Осознание происходящего пришло вместе с болью. Она истошно закричала, и где-то наверху включили громкую музыку. Бородатый крепко её держал, пока белобрысый останавливал кровотечение и тщательно перевязывал страшную рану. Потом ей дали какие-то таблетки, от которых боль притупилась и вскоре она крепко уснула.

Через неделю ей отрезали ещё один палец.

Печально покачивая головой, белобрысый любезно предложил ей выбрать: убрать для симметрии мизинец на другой руке, или отсечь безымянный на той же, чтобы на одной кисти у неё осталось их только три.

– Мне очень жаль, дорогая, но придётся это сделать, – говорил белобрысый, – видишь ли, твои родичи никак не хотят заплатить за тебя требуемый выкуп, а все мы здесь, по сути, такие же заложники обстоятельств, как и ты, детка. Такова жизнь… Сожалею, но я вынужден это сделать.

Под действием наркотиков, она с трудом воспринимала происходящее, но общий смысл его тирады всё-таки уловила.

– Режь безымянный, – крикнула она и расхохоталась.

Ещё через неделю, её родители собрали требуемую сумму и передали похитителям. Для этого им пришлось продать квартиру.

***

Глубокой ночью в паре километров от жилых кварталов девочку вытолкнули из тонированной иномарки на обочину, и она, шатаясь, побрела в сторону дома, где раньше была их, ныне проданная, квартира.

Дойдя до жилого массива, она в изнеможении уселась на разбитый бордюр, уткнулась лицом в колени и начала засыпать.

– Девушка, что с вами? Вам плохо?

Она медленно подняла голову и обернулась.

Её ещё совсем недавно юное и миловидное лицо превратилось в жуткую физиономию законченной наркоманки. Под глазами залегли противоестественные для пятнадцатилетней школьницы мешки, из носа свисали застывшие сопли, а губы распухли и кровоточили.

Перед ней стоял молодой человек в военной форме. Он в удивлении раскрыл рот, собираясь спросить что-то ещё, но запнулся. Хмурясь, он оглядел её с ног до головы, задержав взгляд на пожелтевших синяках в районе предплечий и изувеченной руке.

– О господи, что эти звери с тобой сделали, – с жалостью пробормотал он. – Идём, я отведу тебя в больницу.