1947 - стр. 8
«Мое присутствие заёмно. На тротуарах для меня места нет. Этот мир, где я внезапно очутилась, не ждал меня. Он был целостен без меня – и остается целостен, без меня. В этом мире меня нет, и я цепляюсь за него в мое отсутствие».
Подруга сказала ей, что в Чикаго ей надо повидать Нельсона Альгрена. Симона де Бовуар следует совету. Двадцатого февраля она впервые встречается с писателем Альгреном. Ему тридцать восемь, она годом старше.
Однажды вечером он показывает ей свой мир, окрестности Вест-Мэдисон-авеню, которые называет чикагской глубинкой. Холостяцкие общежития, ночлежки, грязные бары. В первом баре играет маленький ансамбль, женщины раздеваются и непристойно двигаются под табличкой, запрещающей танцы. Хромые, увечные, пьяные – все танцуют. Симона наблюдает, говорит: «Красиво».
Нельсон удивлен, но ему это по душе: «Вы, французы, способны видеть, что уродливое и красивое, смехотворное и трагичное, доброе и злое существуют параллельно. Американцы так не умеют. Для них есть только или-или».
Они идут дальше, в бар для черных, потом в еще один. Улицы пустынные, холодные, заснеженные, сиротливые. На обратном пути в такси они целуются.
На другой день де Бовуар и Альгрен бродят по бедным, замызганным польским кварталам, где он провел детство и значительную часть взрослой жизни. Снова ходят из бара в бар, мерзнут на холодном, пронизывающем ветру и согреваются водкой. Им не хочется разлучаться, но надо: у де Бовуар в этот вечер назначен ужин с двумя французами, которых она ненавидит, ведь вынуждена из-за них прервать прогулку с Нельсоном Альгреном. Наутро, перед отъездом из Чикаго, она звонит ему с вокзала, и разговор длится долго, до самого отхода поезда.
«Им придется выреза́ть трубку из моей ладони».
По дороге в Лос-Анджелес она решает непременно вернуться в Чикаго.
Нельсон Альгрен живет в халупе без ванной и холодильника, на узкой улочке, полной вонючих мусорных баков и выброшенных газет. Симона де Бовуар находит, что бедность освежает. Тревожит ее только боль. Если уже сейчас ей больно уехать от него, то что же будет, если они встретятся вновь?
В письме Симона задает Нельсону этот вопрос. Он отвечает: «Too bad for us if another separation will be difficult»[8]. Возвращайся.
Несложно перечислить то, что вызывает у Хасана аль-Банны отвращение. Сексуальная распущенность. Освобождение женщины. Демократия. Музыка. Танцы. Песни. Иностранное влияние.
Аль-Банна издавна ставит перед собою цель насаждать добро и предупреждать зло. Еще подростком в городе Аль-Махмудия он вместе с несколькими товарищами создает группу, задача которой – повысить мораль молитвами и бдениями. Однажды он идет по берегу Нила и видит вырезанную из дерева фигуру обнаженной женщины, как раз там, где матери поселка черпают воду. Видимо, корабельщики развлекались или пробовали воспроизвести женские формы, но юный Хасан аль-Банна полагает, что здесь нечто недозволенное и надо сообщить об этом властям. Сказано – сделано. Он сообщает в полицию, и в школе его ставят в пример.
Это правда? Так было на самом деле? В любом случае эта история сыграет важную роль в развитии ислама как политического движения: передаваемая из уст в уста легенда о молодом человеке, который не боится ни говорить правду, ни поправлять старших.