15 минут - стр. 4

- Пойдём, - ещё тише.

Кажется, он просит. А когда он просит, я делаю. Мы выходим из отеля и направляемся в соседнее здание на подземную парковку.

Мы. Все ещё «мы».

3. Глава 3. Все ещё «мы»

Он сказал, помнится, что не собирается разводиться.

- Это ненормально, - говорю.

Более того: это пугающе ненормально!

- Что именно?

- Вот так, после того, что произошло, как ни в чём не бывало искать машину ВМЕСТЕ и ВМЕСТЕ ехать домой!

- Мой дом находится там же, где и твой - какая разница, как именно каждый из нас туда попадёт?

- Большая разница! Огромная разница! Я не могу находиться с тобой в одном… в одном пространстве! Я даже не уверена в том, что вообще хочу возвращаться в место, которое ты назвал домом!

- Как раз по этой причине мы и поедем вместе. Я не оставлю тебя в таком состоянии одну.

- Это состояние - твоя заслуга! – мне кажется, моё возмущение вот-вот меня задушит .

- Тем более. Мне и нести ответственность.

Меня тошнит от него. Тошнит от каждого его слова и даже от того, как учтиво он открывает для меня дверь своей машины. Садится рядом, и я улавливаю его утренний одеколон - меня тошнит и от него тоже, хотя запах выбирала сама.

Мой взгляд нечаянно падает на его руку, переключающую рычаг паркинга: сквозь кожу на тыльной части ладони просвечиваются тонкие кости и вены. Я ненавижу и их. И его ровные ухоженные ногти.

 Когда-то в юности начинающий и весьма одарённый программист Кай Керрфут сгрызал их едва ли не до кутикулы, пока обдумывал алгоритмы для своих программ. Меня это бесило, а он отшучивался, говоря, что без моей помощи не справится с этой мерзкой привычкой. И я всерьёз отдалась своей миссии: чего только не перепробовала - список использованных средств стремился к бесконечности. В итоге, начитавшись советов на форуме для продвинутых мам, купила в русском магазине левомицетиновый спирт и триумфально победила напасть. Всё это было сто лет назад, а теперь эти ногти еженедельно полирует маникюрщик одного из лучших стилистов в Ване, потому что они, эти, мать их, ногти, должны соответствовать всем остальным атрибутам солидности.

Машина выезжает на Корнуолл стрит, и я не выдерживаю:

- Прекрати вести себя так, будто ничего не произошло!

- Как мне себя вести?

- Какого черта мы спокойно едем домой?

- Что мы должны делать?

- Решать вопросы… обсуждать детали развода?

- Мы не будем разводиться.

- И как же, по-твоему, мы будем жить?

- Так же, как жили до этого. Как живут тысячи.

- Заботиться друг о друге?

- Конечно.

- Ты… ты только что переспал с другой женщиной!

И вот он, этот уникальный момент, когда одна единственная фраза способна изменить всё:

- Викки, с ней я на пятнадцать минут, а с тобой - на всю жизнь! У тебя всё есть! Абсолютно всё, чего может желать не самый простой землянин, чего ещё ты хочешь?

И это правда, у меня абсолютно всё есть, кроме одного – счастья.

У любого другого человека в этот момент случился бы приступ бешенства, но только не у меня: я впадаю в ступор. Сижу и оцепенело пялюсь в лобовое стекло. Моему супругу хорошо известны мои коматозные припадки, он их страшится, поэтому очень скоро я слышу его голос:

- Викки! Викки, очнись! Ты в порядке, Виктория? Прошу тебя, ответь что-нибудь! Или я повезу тебя в госпиталь!

- Останови машину.

Это не я произнесла, нет: это робот, на время меня заменяющий. Моя психика научилась проделывать этот трюк