15 минут - стр. 3

- Викки… что ты здесь делаешь? – спрашивает совершенно ровным тоном, словно он доктор, а я пациент, которого немедленно нужно успокоить.

А мою челюсть сковало каким-то тупым онемением, болью, расползающейся по телу из точки, расположенной в районе сердца. Наконец, ловлю за хвост единственный содержательный вопрос:

- Зачем… так? – глотаю, не знаю что, но что-то большое и болезненное. -  Не лучше ли было вначале закончить со мной?

Он молчит, засунув руки в карманы брюк. По выпирающим сквозь тонкую ткань костяшкам легко догадаться, что они сжаты в кулаки. На нём сегодня его лучший костюм –  синий, в оттенке marine blue. Мы покупали его вместе в прошлом году в Риме, в бутике на одной из десятков пешеходных улиц неподалёку от фонтана Треви.

- Что ты подразумеваешь  под «закончить»?

Он спокоен. Ни намёка на напряжение, переживания или хотя бы малейшую тень стыда. Если бы не кулаки в карманах, он выглядел бы точно так же, как сегодня утром после завтрака, собираясь на работу и сообщая мне сегодняшний прогноз погоды.

- Развод, - страшное слово, но я его произнесла.

- Я не собираюсь разводиться из-за мелочей.

- Мелочей?! – выдыхаю.

- Конечно, это мелочь. Обычное житейское недоразумение. Мы пережили куда более серьёзные вещи, в сравнении с этим.

Мой взгляд фиксирует волосы на его груди, немного выглядывающие из ворота белой рубашки. Когда-то, годы назад, это место порождало в моей голове мысли сексуального содержания, но сейчас оно вызывает острый приступ тошноты. Я машинально зажимаю рот рукой и отворачиваюсь, сражаясь с желанием выдать съеденный час назад ланч.  Делаю глубокий вдох, за ним долгий выдох, пытаюсь успокоиться, но у меня плохо получается:

- Ты серьёзно? Мелочь? Полчаса назад твой член был в… в…

- Викки, я понимаю, что тебе сейчас сложно, но, пожалуйста, не теряй человеческое лицо! – призывает своим отработанным тоном начальника. -  Чтобы не пришлось жалеть об этом в будущем.

А я теряю не лицо - остатки способности соображать. Просто стою с открытым ртом, не понимая, что происходит? Всё смешалось в этом мире? Инь и ян больше не делят окружность на чёрное и белое? На плохое и хорошее? Злое и доброе?

- Ты шутишь?

Я нахожу в себе силы снова заглянуть в его глаза, и то непоколебимое спокойствие, которое вижу, полнейшее отсутствие переживаний человека, который ещё сегодня утром был самым близким, убивает. Это, пожалуй, даже болезненнее, чем сам факт его полового сношения со своей подругой-соратником. Женщиной, которая столько лет мозолила ему глаза, пока не домозолила.

- Пошли, - внезапно предлагает.

- Куда?

- Домой поедем.

Я окончательно прощаюсь с пониманием сути происходящего.

Вот так запросто: небольшое житейское недоразумение уже в прошлом, поедем, жена, домой, чего стоять-то без толку?

Я ненавижу его физиономию. Каждую его черту, и его волосы, и глаза его зеленые, цвета застойной желчи, и нос его долбаной идеальной формы. На губы смотреть не хочу - точно вывернет.

Он будто слышит мои мысли: резко разворачивается, стоит вполоборота и смотрит прямо перед собой в стену. В пустоту.

- Пойдём, - тихо зовёт.

Теперь я улавливаю нечто похожее на его сожаления или, может быть, мне только кажется.

Он пытается взять меня за предплечье, но я с брезгливостью сбрасываю его руку, она падает словно без сил, и я понимаю: всё это спокойствие - подделка, дурацкий блеф, а внутри моего супруга сейчас свирепствует буря со шквалистым порывистым ветром, дождём, снегом и угрызениями совести.