1000 не одна ночь (1 книга) - стр. 43

– Умная женщина никогда не надоест своему мужчине.

Я усмехнулась.

– Это говорит мне старуха, которая живет в какой-то пещере одна без мужчины и без детей.

Ведьма резко повернула ко мне голову, и все ее монетки звонко зазвенели.

– Никогда не суди от том, чего не знаешь. Выпей отвар, поешь и одевайся. Я вижу, что с тобой не о чем говорить… ты не та, что я думала….

Я неожиданно для себя схватила ее за плечи и прокричала в морщинистое лицо:

– Я домой хочу, я не хочу больше ничего. Помоги мне сбежать. Помоги… ты ведь не одна из них, я вижу.

– Отсюда нет дороги обратно. Только на тот свет. Но… если ты хочешь сбежать, тебе надо попасть в другой мир. В мир на берегу моря, где есть цивилизация… но для этого нужно быть умной. А ты…

– Куда попасть?

Я вцепилась в ее руку.

– Заставить хозяина взять тебя с собой в свои владения в Каире.

Я пристально смотрела ей в глаза, а она также, не моргая, смотрела на меня.

– Там у тебя есть шанс сбежать. Один. Потому что на второй раз он тебя не пощадит.

– А сейчас, значит, пощадил? Заклеймил и избил.

– Это самое меньшее, что он мог с тобой сделать за побег. Тебя должны были казнить по нашим законам. Сама виновата, нечего было сбегать.

Боже, с кем я говорю, она же чокнутая, как и они все. Как и мой хозяин. Полог выхода открылся, и ибн Кадир загородил собой выход, сжигая меня своим диким и невыносимым взглядом. Все еще прикрытую руками, в тонких шароварах и босиком, с распущенными волосами. Ровно секунда, за которую все мое тело успело покрыться мурашками.

– Асад идет по нашим следам, Джабира, уходи вместе с нами.

– У Джабиры нет врагов.

– Как знаешь.

Снова перевел взгляд на меня.

– Одевайся, мы уезжаем.

Вышел наружу, а старуха схватила меня цепкими руками.

– Он ни на кого так не смотрел. Будь умной, Альшита, молчи, где хочется орать, и молчи там, где надо молчать. Говори глазами и руками. Говори телом. Мужчина – это железо, и лишь в женских силах его расплавить или заставить застыть.

Когда я вышла наружу, одетая в белую, выстиранную старухой джалабею, подвязанную поясом, с головным убором и закрытым наполовину лицом, Аднан резко обернулся ко мне и прищурился, осматривая с ног до головы, потом кивком головы позвал к себе, вскакивая в седло. Я нерешительно подошла и зажмурилась, ожидая, что он схватит меня снова за шкирку и швырнет поперек лошади, но он подхватил меня за талию и легко подсадил в седло впереди себя.