1000 не одна боль (2 книга) - стр. 25
– Твоей вещью, подстилкой шейха, развлечением… но не женщиной.
– А разве это не одно и тоже, Альшита? – продолжая всматриваться в мои глаза и сильно удерживать за волосы.
– Самое страшное в том, что ты не видишь в этом различия. Ты можешь сколько угодно считать меня своей, но я ею не стану, пока сама не почувствую себя твоей… а я не твоя. И твоей никогда…
Вскрикнула, потому что его лицо скривилось, и он приподнял меня за волосы над седлом, притягивая к себе еще ближе, сжимая другой рукой за талию.
– Никогда не говори никогда. Станешь.. много раз станешь. Бессчётное количество раз будешь моей вещью, подстилкой, развлечением и моей женщиной.
Почувствовала, как Аднан прижал меня сильнее, и невольно воспротивилась, напряглась, как струна, окаменела. Вдруг пришло в голову, что мы с ним вдвоем за барханами… и никто не посмеет ему помешать сделать здесь со мной что угодно.
Бедуин придавил к себе так, что больше не могла вздохнуть, заболели ребра и на глаза навернулись слезы. Сломал сопротивление моментально.
– Ты успела забыть самый главный урок, Альшита, – быть покорной! – зарычал мне в лицо, и я отпрянула назад.
– Больно, – прошептала едва слышно, прикрывая веки.
– Неужели? – и жадно прижался губами к моей скуле, сжимая все так же затылок, впиваясь поцелуями-укусами в шею, в подбородок, в губы. И там, где его губы касаются меня, кажется, начинает гореть кожа. Хотел накрыть мой рот своим ртом, но я отпрянула, а он все равно притянул к себе и насильно обрушился на мои губы, вгрызаясь в них, терзая их своими губами, заглатывая мой язык и вбивая свой мне глубоко в рот. Потом оторвался от меня и прохрипел мне в лицо:
– Ты еще покричишь для меня, маленькая девочка-зима, сладко покричишь, я тебе обещаю.
– От боли? – жалобно спросила я, чувствуя, как от ужаса слезы наворачиваются на глаза.
– Нет, не от боли….
– С тобой можно только так, – выплюнула ему в лицо, – потому что я не покорюсь тебе.
– Покоришься.
Прошипел так дико и яростно, что я содрогнулась всем телом. Смотрела в потемневшую зелень его адского взгляда, и мне казалось, что там бушует ураган, неуправляемое страшное торнадо, и я погибну в водовороте этого сумасшествия.
Аднан властно сжал мою грудь, и я дернулась всем телом… мое тело все еще болело после прошлого раза, или мне так казалось от паники, которая накрывала, как волной.
– А не покоришься – я сломаю, Альшита… я раскрошу тебя… В зверя меня превращаешь.
Набросился ртом на мою грудь, впиваясь зубами и губами в сосок сквозь материю, кусая его и терзая. У меня из глаз потекли слезы… я чувствовала, как рука бедуина скользнула по моему животу вниз, задирая джалабею вверх, проникая мне между ног. Судорожно стиснула его руку, но что я в сравнении с ним, отшвырнул ее и сжал мою плоть.
– Не надо…
А он не слышит, хаотично целует мое тело, сжимает его, словно с ума сошел от страсти, которая доводила меня сейчас до состояния истерики. Пальцы терли меня между ног, сжимали клитор, но только причиняли боль, и там, где он касался, жгло и неприятно болело. Совсем не так, как раньше, когда я отзывалась на каждую его ласку.
– Альшита… маленькая, такая моя маленькая девочка, я буду ласкать тебя… – неожиданно по-русски, накрывая мой рот своим, облизывая мои губы. Спустился ниже и попробовал войти в меня пальцами, а я сжалась вся еще сильнее и задрожала в приступе паники. Резкий толчок, и сухая плоть отреагировала жжением, я заплакала уже в голос, и пытка тут же кончилась. Зажмурила глаза, чтобы не смотреть на него, и только тихо повторяла «не надо… прошу тебя, не надо… я не хочу… не хочу тебя… не надо».