100 знаменитых символов советской эпохи - стр. 32
Задача увеличения производства зерна в СССР за счет освоения целинных и залежных земель Казахстана и Западной Сибири была поставлена на февральско-мартовском Пленуме ЦК КПСС 1954 года. «Посевные площади зерновых в США – 380 миллионов гектаров, в Канаде – 819 миллионов, а у нас – всего 107 миллионов, – говорил в своем докладе Хрущев. – Нам надо пахать и пахать!».
Руководство Казахстана во главе с первым секретарем ЦК республики Жумабаем Шияхметовым идею освоения целинных земель не поддержало. Причин отсутствия энтузиазма было несколько, прежде всего – боязнь потерять контроль над властью в республике из-за прихода людей со стороны. Были и вполне разумные аргументы против резкого увеличения пахотных земель – отсутствие транспортных путей для вывоза хлеба, нехватка специалистов и хранилищ для зерна. Однако сопротивление не помогло, пришлось Москве срочно менять республиканское руководство. В Казахстан отправились два проверенных «бойца» – Пантелеймон Пархоменко, работавший до того в Белоруссии, а в военное время бывший начальником Центрального штаба партизанского движения, и Леонид Брежнев, до назначения в Казахстан занимавший пост заместителя начальника Главного политуправления Советской Армии и ВМФ.
С кадровой проблемой в высших эшелонах власти Казахстана справились быстро. Другая кадровая проблема – «в низах» – была посложнее. Буквально сразу же после исторического Пленума программа освоения целины стала всенародным делом. На целину, точнее на привлечение молодежи, работала вся государственная машина – партия, комсомол, газеты, радио. Страна была буквально заряжена идеей освоения целины. Энтузиазма действительно хватало, к тому же целинникам обещали неплохие деньги. Правда, вскоре после приезда энтузиазм этот быстро улетучивался. На бумаге и в речах все выглядело красиво: «организовать сотни новых совхозов, построить новые агрогорода…». На самом деле организация нового совхоза происходила следующим образом. Получал новоиспеченный директор приказ о своем назначении, печать и номер счета в банке, брал с собой главного агронома и двух-трех специалистов, и ехали они в степь. Приезжали на выделенный участок, где не было абсолютно ничего, втыкали в землю колышек с названием совхоза – и вперед… Даже спустя несколько лет после начала освоения целины бытовые условия оставались самыми примитивными, точнее, их не было вообще. Писатель Анатолий Стреляный, приехавший на целину в 1956 году, в интервью радио «Свобода» вспоминал о своих первых «целинных» впечатлениях: «Бригада представляла собой несколько полевых вагончиков, пока волосы не стали примерзать, мы в них жили, потом разбежались, большинство разбежалось на родину. Это, кстати, была проблема: почти все очень быстро оттуда убегали, но приезжали новые романтики, новые желающие заработать (это было важнее). Несколько вагончиков, больших армейских палаток – и все, степь кругом. Навес, в нем длинный стол из шалевок сбитый, за ним обедали. Целыми неделями бывал рис, и я после этого много лет не мог видеть рис в разных видах».
Первоначально планировалось поднять 13 миллионов гектаров. Однако первый урожай превзошел все ожидания, земля была действительно очень плодородной, на Урале и в Западной Сибири в 1954 году удалось собрать около 20 центнеров с гектара вместо привычных 8 – 9. Но ведь хлеб надо не только вырастить, его еще нужно убрать и сохранить. И если с обеспеченностью техникой особых проблем не было, на целину работали все тракторные и комбайновые заводы страны, то элеваторов и зернохранилищ катастрофически не хватало. Зерно подолгу оставалось на токах, в лучшем случае под брезентом, а то и просто под открытым небом. По давней советской «традиции» после «битвы за урожай» началась «битва с урожаем». Зерно постепенно сгнивало, на ток приезжали несколько бульдозеров и сбрасывали с таким трудом собранный хлеб в овраг. По разным оценкам, тогда погибло от половины до трех четвертей урожая. Постепенно ситуация улучшалась, однако каждый год миллионы тонн зерна так и не доходили до элеваторов.