100 великих приключений на море и на суше - стр. 5

Открытия норвежцев, их алчное хозяйствование в наших исконных водах подтолкнули передовую Россию к арктическим исследованиям. Русское географическое общество создало комиссию, чтобы выработать план полярной экспедиции и определить для нее комплекс и диапазон научных работ.

Один из докладов в этой связи готовил секретарь отделения общества Петр Алексеевич Кропоткин (1842–1921).

В своем докладе среди других мер он рекомендовал разведочную экспедицию в район Шпицбергена, где должна, по его мнению, находиться еще неоткрытая земля.

Откуда взялось это мнение? Из творческого изучения материалов доклада о течениях Ледовитого океана, сделанного русским офицером флота бароном Шиллингом; из путешествия Лютке на Новую Землю; из знакомства с общими географическими условиями этой части Арктики. На это же указывали неподвижное состояние льда на северо-запад от Новой Земли, камни и грунт на дрейфующих ледяных полях. И еще из многих других признаков. В частности, от взаимодействия холодного и теплого течений.

Все это вкупе было весьма убедительно для ученых и мореплавателей. Но не для Министерства финансов. Денег на экспедицию не нашлось, хотя их требовалось всего-то около тридцати тысяч. Не такая уж сумма для открытия целого архипелага.

Кропоткин: «Земля, которую мы провидели сквозь полярную мглу, была открыта австрийцами Пайпером и Вейпрехтом». Два года спустя. И названа Землей Франца-Иосифа.

(Кстати, Кропоткин, как и многие его современники – ученые, промышленники и моряки – был уверен в существовании еще одной неоткрытой земли – Санникова. Но о ней, о приключениях вокруг нее скажем в своем месте и в свое время.)

П.А. Кропоткин в 1864 г.

Князь Кропоткин – человек необычайно яркой судьбы. Потомственный военный, путешественник и исследователь неведомых земель, географ и геолог, «особа, приближенная к императору», чиновник особых поручений при генерал-губернаторе Восточной Сибири, узник Петропавловской крепости и французской тюрьмы, революционер, писатель, «апостол анархизма», ученый с мировым именем. Великий труженик – он не бросал научной работы даже в заключении.

Ему предстояла блестящая карьера. Она началась на костюмированном балу в честь Николая I. Восьмилетний уставший мальчик уснул, положив голову на колени будущей императрицы, и проснулся кандидатом в Пажеский корпус.

Его отец, хороший, добрый и жестокий к «хамскому отродью» человек, имел 1200 душ в трех губерниях. В семье из восьми человек – пятьдесят человек прислуги в Москве и более шестидесяти в деревне. Четыре кучера на двенадцать лошадей, три повара и кухарки для «людей», двенадцать лакеев для прислуживания за столом, без числа горничных и др. Ну, как тут не стать революционером?

Петербург. Пажеский корпус. После выпуска – любой привилегированный полк, а особо одаренным офицерам – назначение камер-пажами к членам императорской фамилии, к государю и к государыне.

«Внутренняя жизнь в корпусе была жалка…» Отношения между «старичками» и «новичками» сродни тюремным. Избиения, издевательства, унижения. «Нравственные понятия в корпусе были таковы, что, чем меньше о них говорить, тем лучше».

Очень скоро Кропоткин попал в карцер «за дерзость». Скука смертная. Он боролся с ней гимнастикой, пел отрывки из опер. А потом… Потом придумал новое занятие, весьма оригинальное: стал учиться лаять по-собачьи. И достиг совершенства. Мог изображать любой лай – грозный, виноватый, трусливый, вой на луну. Мог даже лаять одновременно за двух собак: строгий лай большого пса и робкое ответное тявканье маленькой собачонки.