10 запретных ночей с боссом - стр. 35
- Говорила, что я потерял тут веру, и поэтому так привязался. Что езжу сюда снова и снова, в надежде снова ее найти.
- Веру? Ту самую веру? - стараюсь отнестись к этому разговору серьезно, потому что немного ревниво осознаю, что с Лизой они обсуждали вот такие глубокие вопросы. Это тебе не на столе в переговорке потрахаться, и мне хочется быть для Андрея человеком, который понимает его и в таких вопросах тоже.
Он легкомысленно усмехается, что дает мне надежду что в теологию мы все-таки не слишком углубимся.
- Знаешь, я не сильно религиозен. Ну крестил парочку детей друзей, а сам… в общем все это мимо. Не тянет меня челом бить и свечки ставить. Но наверное я верю, ну так знаешь, по-умолчанию. Что какой-то бородатый дядька там все таки есть, - он тычет пальцем вверх, а мне вдруг становится особенно тепло, что он находит уместным обсудить со мной что-то такое интимное. - А как его зовут Христос или Аллах, не особенно важно. Но тут… - он обводит площадь взглядом. Слева от нас ничуть не поредевшая к вечеру очередь в Софию, справа сереют купола Голубой мечети. - Здесь мне кажется, что христианский мир проиграл, понимаешь? Пришел этот Мехмед Завоеватель и никаких чудес не произошло. Главные святыни византийского христианства замазали штукатуркой и сделали мечетями. И небо не разверзлось и громы не поразили. Тут понимаешь, что верить надо в первую очередь в себя и в людей которые рядом с тобой. Надеяться на чудо глупо. Ты или делаешь чудо сам, или его делает кто-то другой. Для себя.
- Тут ты, конечно прав, а вот в остальном… Не знаю. Это просто город и просто здания. Люди склонны всему придавать этакое ужасно важное значение. Что вот под этим столбом нельзя плевать а под тем можно, вот тут мечеть и значит Аллах, а за углом базилика и Христос. Это все не так важно. Просто верь во что хочешь, особенно если это тебя поддерживает. А что там кто делает со старыми зданиями — неужели это так уж важно? Не должно это настолько задевать общественность. Из-за нагнетания таких вот обид все и начинается.
- Что все?
- Ненависть. Злоба. Непонимание. Нам стоит быть терпимее, а то соберут очередной крестовый поход. Даже думать смешно.
- Четвертый крестовый поход взял христианский Константинополь, разграбил и решил, что мусульмане слишком далеко и тут не плохо грабить, зачем идти дальше.
- Очаровательно! Вот потому полезно не только верить, но и голову иногда подключать.
- А как же чудеса? Не должны они все таки хоть иногда происходить?
- Разве то, что мы встретились не чудо? - запрокидываю голову и смотрю Андрею в глаза. Он смотрит на меня.
- Нет, конечно. Это наказание за все мои грехи.
И мы целуемся под выкрики уличных торговцев и звонок проносящегося мимо трамвая.
***
Добравшись вечером до отеля я без сил падаю на кровать лицом вниз. Убейте меня!
Рельеф Стамбула, длинные прогулки, новые впечатления и неспокойная ночь перед всем этим вымотали меня в край.
- Ну что такое? - Андрей садиться рядом и нежно гладит меня по голове.
- Отнеси меня в душ, а? - бурчу капризно. Громов смеется и начинает меня раздевать. Деловито так, без особой чувственности. Да и какая там чувственность, когда я изображаю убитого варваром-охотником тюленя. С трудом стаскивает узкие джинсы, снимает футболку, накрывает одеялом и уходит в ванную. Шумит вода, я крайне не эротично лежу полутрупиком, вдавив щеку в подушку.