10 запретных ночей с боссом - стр. 34
- Христиане с тобой не согласятся. Многие осуждают.
- Ну, демократия есть демократия, большинство решает, - пожимаю плечами.
- Именно. Десять веков София была главным собором христианского мира, до того как построили собор Святого Петра в Риме. Подумай, какое она производила впечатление веке в десятом. И почти целый век она была ни нашим ни вашим — в ней соседствовали и христианские мозаики и имена пророков ислама. Олицетворение мира без разрозненности по принципу веры. Супер же!
- Но сейчас она в Турции и почему они должны отчитываться перед кем-то как использовать здание? Ну правда. Вот смотри, - угощаю его кусочком рогалика и Андрей с удовольствием ест. - Например, у меня дома стоит ваза династии Минь. Очень древняя дорогая, но она моя личная. И если умрет моя кошка, и я решу сделать из вазы хранилище ее праха, имеет ли право Китай и общественность предъявлять мне претензии?
- Мне жутко это в тебе нравится.
- Что? То что у меня нет кошки?
- То что ты не соглашаешься ни с чем слепо. Эм… - он почесывает бороду. - Мне нравится твой ум. О, как.
- Ну конечно, - лукаво улыбаюсь.
- А что? Ну да, не стану скрывать мне нравится не только твой ум, а еще некоторые места и части тела… - он задумчиво так смотрит мне за спину и вниз.
- Пошляк.
- Ой, прости -прости. Ты же у нас категорически против горячего секса.
- Ну не то чтобы категорически…
В Софии мы проводим больше часа и изнутри она впечатляет куда как сильнее. Мрамор, объем и словно парящий в воздухе купол.
Андрей веселится показывая мне вырезанные в одиннадцатом веке каким-то викингом надписи на перилах.
- Здесь был Вася?
- Насколько я помню это просто имя. Но смысл тот же.
- Варвары!
- Викинги. И при этом эта его надпись так стара, что сама стала достопримечательностью.
- А когда сделал думаешь его выпороли?
- Об этом история умалчивает.
Выползаем довольные. Я полна новых впечатлений и мы идем обедать. Потом Голубая мечеть, где на входе меня рядят в полностью закрытое платье и Андрей нагло фоткает меня во всех ракурсах.
- Нет, а ислам все-таки ничего, я не против замотать тебя от чужих глаз.
- Ага, мечтай!
Потом Базилика — подземное водохранилище и тут мои силы заканчиваются.
Мы сидим на парапете клумбы, я страдаю, пока Андрей разыскивает аптеку и добывает мне пластырь.
- Как можно стереть ноги в кроссовках? - недоумевает Громов.
- Если бы я ехала на туристическую программу надела бы другие, а так взяла покрасивее.
Он приседает передо мной и нежно снимает носок.
- Ох, боже! - шипит глядя на мозоль. - И как ты ходила.
Пожимаю плечами.
- Как-как, терпела.
Громов заклеивает мне пятку и садится рядом. Мы обнимаемся, устало и лениво, вокруг шумит площадь, толпами ходят туристы.
- Очень много народу…
Андрей усмехается мне в волосы.
- Ошибаешься. Очень мало. Обычно тут в три раза больше.
- Ужас.
- Перекресток мира. Город с двумя лицами. Константинополь и Истамбул одновременно.
- Ты его прямо обожаешь, да? - я не скажу что меня так уж впечатляет, хотя конечно есть что посмотреть, и еда вкусная. Но местами грязновато, в шесть утра за окном пели намаз, и шумно, суетно и многолюдно как на базаре.
- Да. Не знаю почему, Лиза го… - он осекается. Смущенно молчит.
- Ну? Что она говорила? - стараюсь сделать вид что ничего такого не произошло. Нам еще только предстоит научиться жить с тем, что у каждого есть свое прошлое и молчать каждый раз при упоминании его бывшей жены я не собираюсь.