Звонок с неизвестного номера - стр. 15

Но то, что Денису очень хочется в смерти отца виноватого найти, Василиса Петровна на заметку взяла. И даже хотела наябедничать, что Наташка-то на похороны не пришла. Но подумала: чего болтать, мало ли какие у человека причины? Может, трупов боится. Или чужачкой в их обществе себя чувствовать не хочет.

Наташка – молодайка с соседней улицы. В поселок переехала лет десять назад, но до сих пор считалась пришлой. Чем-то на Дениса похожа – тоже не вписывалась в местные привычки-правила. Вместо огурцов и клубники в огороде цветы выращивала. По утрам во дворе на коврике диковинные позы принимала – делала гимнастику йогов. На море ходила в любую погоду – хотя любой коренной житель купался в сезоне единственный раз, в начале сентября, когда дети по школам разъезжаются, пляжи пустеют, а вода еще теплая.

Юрия Михайловича Наташка обхаживала. В гости приходила – вместе чаи гоняли во дворе. И на корыте своем плавучем он ее катал. В плане, чтобы целовались или ночевать, допустим, осталась – Василиса нет, не приметила. Соседи тоже не болтали. Но дружба меж Наташкой и отцом Денисовым наличествовала. Надо бы узнать, чисто из любопытства, – почему не пришла проводить в последний путь?

Телефона Наташкиного у Василисы не имелось, но где жила – знала. Улица Зеленая, извилистая, в гору, никаких туда автобусов. Ничего, дошагаем.

Взяла клюку, отправилась. Пока шла, вспоминала, как однажды с соседом покойным спорили. Тот убеждал: «Василиса, ты женщина в самом соку, и ноги у тебя не больные. Зачем с палкой ходишь?»

– Так проще с ней! – отбивалась.

А он настаивал, что не нужно искать легких путей, и организм следует постоянно в тонусе держать. Убедительная вроде теория – только сам теперь в земле сырой, тогда как она шагает себе по поселку, греет косточки под солнцем осенним. Пусть и опираясь на клюку.

Дом у Наташки – мазанка неухоженная, типичный для оригиналки. Калитка заперта. Постучалась – ответа нет.

Заглянула в просвет в заборе: во дворе пусто. Дверь в лачугу закрыта. Но что приметила странное: у калитки виноград собран, в ящике. И над ним – туча пчел, мух, птички тоже подскакивают, клюют ягодки. Судя по количеству нахлебников, пируют давно. Зачем на улице-то продукт бросать? Бесхозяйственно. А еще удивило: на веревке белье выстиранное полощется. Простынь перекручена, полотенце и вовсе на землю слетело – вчера ветрище задувал. Нормальная хозяйка давно бы поправила, но что с Наташки взять?

Василиса Петровна постучала в калитку еще – долго, громко.

Из соседнего дома выглянула старуха, осудила:

– Чего колошматишь? Нет ее.

– А куда делась?

– Да пес знает. Дней пять не вижу.

– Уехала, что ли?

– Понятия не имею.

Юрий Михайлович умер неделю назад. На похоронах Наташка не показалась и все дни после, получается, шляется неизвестно где.

Бабку соседскую Василиса не знала, но по виду – местная, из Абрикосовки. Сказала ей доверительно:

– Я Наташку ищу. Она с Михалычем дружила. Который преставился. На лодке его каталась, на чаи приходила. А на похороны – не заглянула даже. Странно.

Старуха заинтересовалась:

– Тот Михалыч, кто дом у моря собирался покупать?

– Ну да.

– Наташка к нему подкатывала, что ли?

– Свечку не держала. Но Михалыч всегда расцветал, когда приходила. Солнышком называл.

– А мне ни слова, – осудила старуха.