Звезды в моем сердце - стр. 21
– О чем говорит этот ребенок? Что за чепуха! Графиня Гогенемз! Как бы не так! Ну разве можно поверить, чтобы она пригласила отца таким способом? Ты перепутала имя.
– Нет, я ничего не перепутала, – сказала Гизела. – Я… помогла ей сегодня, когда она упала с лошади на поле Ренолдзов. Ты знаешь, папа, какое там коварное место возле ограды. После я отвела ее в дом. Она особо подчеркнула, что хотела бы видеть и меня сегодня.
– Невероятно! – завопила леди Харриет, поднимаясь со стула. – Только послушай ее, Джордж! Ты же прекрасно знаешь, кто такая на самом деле графиня Гогенемз!
– Да, знаю, – медленно произнес сквайр.
– Глупая девчонка все перепутала. Это на нее похоже. Нерадивое и глупое создание! Даже простое поручение не в состоянии выполнить.
– Я все правильно передала, – терпеливо настаивала на своем Гизела. – Если вам угодно, то отца на обед пригласила императрица Австрии.
Наступила недолгая тишина, затем сквайр произнес:
– Ты уверена, что не ошиблась, Гизела?
– Да, папа. Она спросила, как меня зовут, а когда услышала, кто была моя мама, то сказала, что хочет тебя видеть.
– Ах вот как! – язвительно заметила леди Харриет. – Значит, ты расхныкалась перед императрицей – если, конечно, ты действительно говорила с ней – о своих аристократических родственниках из Австрии.
– Да, я сказала ей, кто моя мама, – с готовностью ответила Гизела. – Ты знаешь, папа, императрица помнит ее! Они встречались в детстве. И моего дедушку она тоже помнит!
– И поэтому она пригласила тебя на обед, – продолжала язвить леди Харриет. – Тебя! На обед к императрице! Неплохо! Хорошая шутка. Сейчас умру от смеха.
Она откинула голову и расхохоталась грубым, неприятным смехом, в котором совершенно не чувствовалось веселья. Сквайр посмотрел в ее сторону.
– Полно, Харриет, – сказал он, и в голосе его прозвучало предостережение.
– Нечего меня останавливать, – заявила жена сквайра. – Я прекрасно понимаю, что произошло. Эта сладкоречивая маленькая дрянь помогает императрице, а потом втирается к ней в доверие. Она сообщает нашей гостье, кто она такая, и императрица, думая, что встретила свою соотечественницу вдалеке от дома, любезно приглашает ее отобедать. Меня не приглашают – о нет! Мной пренебрегают, как будто меня на свете не существует! Но так всегда и бывает. В этом доме я терплю только такое обращение. Нет, нет! Наша принцесса обязательно должна поехать, разряженная в пух и прах. Там она вдоволь наговорится о своем благородном происхождении и о родственниках своей матери, которые, что весьма любопытно, ничего не хотят иметь с ней общего. Возможно, Гизела, ты сообщила императрице об этом обстоятельстве? Возможно, ты объяснила ей, почему твоя знатная родня никогда не пишет, почему никогда не поинтересуется, жива ли ты?
Мачеха задавала вопросы с такой злобой, вытянув и без того длинное лицо с острым носом, что Гизела от нее отпрянула.
– Харриет! Харриет! – снова предостерег жену сквайр.
– Нечего покрикивать на меня, Джордж, – огрызнулась она. – Если ты думаешь, я позволю, чтобы этой неряхе все сошло с рук, то ты ошибаешься. Я собираюсь сказать ей всю правду. Сейчас она узнает кое-что о своей драгоценной мамочке, о чем и не подозревала до сих пор.
– Харриет, я запрещаю тебе говорить что бы то ни было, – заявил сквайр.