Звездный лед - стр. 73
– Не сомневалась, ты и здесь найдешь что-нибудь хорошее.
– Я всегда усерден в поисках хорошего. Что еще остается? Наш терьерчик проглотил пилюлю?
– Он попросил письменного извинения.
Чисхолм поморщился:
– Тут он тебя сделал. И не то чтобы обиделся. У него шкура толще ледяной корки на Европе. Шроуп не был шокирован, услышав от тебя оскорбление. Но ты дала ему отличный повод выглядеть оскорбленным.
– Понимаю. И оттого так злюсь на себя. Я вляпалась в ловушку.
– Будь уверена: у нашей сволочи под курточкой был флекси, поставленный на запись. Если ты не распластаешься как следует перед ним, он перешлет всю историю домой и спустит на тебя психологов.
– Понимаю, – повторила Белла.
– Они поднимут вопрос о твоей пригодности для должности капитана. Заявят, что на тебе сказывается напряжение погони за Янусом. Мол, ты начинаешь бросаться на офицеров. И неприятная история со Светланой только усугубит дело.
– Джим, на отстранении настаивал Шроуп.
– Но решение-то принимала ты.
– Да, – согласилась она уныло.
– Мерзавец все просчитал наперед. Белла, он прицелился на твое отстранение. Ему не терпится втиснуть свой зад в твое кресло.
– Зачем тогда ему мои извинения?
– Паренек накапливает боезапас. Даже если он и не вцепится в тебя из-за оскорбления, по возвращении домой у него окажется толстенькое досье. И если оно не принесет ему «Хохлатый пингвин» на блюдечке, уж точно обеспечит карьерный рост.
– Мелкая хитрая сволочь!
– Согласен. Думаю, ты должна написать извинение.
– Я не сомневалась, что ты посоветуешь это. И кстати, уже написала.
– Молодец. Небось самочувствие при этом было такое, словно рвала себе зубы.
– Ради сохранения корабля я бы их охотно вырвала.
– Шли ему свои расшаркивания, а потом отправь ко мне. Я поговорю, прикину, можно ли уладить все миром. Скажу, стресс у тебя, нагрузка запредельная. А если он по возвращении домой нападет на тебя, ему придется разбираться и со мной.
– Спасибо, – ответила она нерешительно.
– Я могу поговорить и со Светланой. Райан поместил ее в изолятор?
– Да. Подальше от команды. На самом деле она, в общем-то, здорова. Джим, мне паршиво делается, как только подумаю об этом, но что еще с ней сделать?
– Но она же отличный спец.
– Мало кто сравнится.
– Хм, эти ее находки – ты смотрела их?
– Ради нее – да. И выглядят очень убедительно. Но я проконсультировалась с базой – не стыкуются у нее данные.
– Она ошиблась с математикой?
– Хуже. Похоже, она попросту подделала данные.
– Ничего себе! – выговорил он и скривился, будто от боли. – Серьезное обвинение.
– Говорят, у нее нервный срыв. Джим, я бы не поверила – ведь это Светлана Барсегян, а не зеленый новичок на первой вахте. Она побывала во всех мыслимых переделках и ни разу даже бровью не повела. Но я тоже была когда-то твердокаменной. А потом…
– Думаешь, раз срыв случился у тебя, он мог случиться и у нее?
– От тяжелой работы изнашивается все.
– Даже люди.
– Джим, мы все – лишь винтики большой машины. И все – уязвимы.
Он посмотрел на нее пристально и безжалостно:
– Вижу, непростая у тебя ситуация. Тупик, однако.
– Она восприняла тяжело. Наговорила всякого, – призналась Белла. – И я… я почти ударила ее. Ударила! Лучшую подругу.
– Уверен, ты вела себя максимально профессионально и разумно.
– Сама себе это повторяю.
– Помогает?