Звездный десант (сборник) - стр. 32

Однажды, во время двухминутного перерыва, следовавшего после каждой тренировки, один из наших – парень по имени Тед Хендрик – спросил:

– Сержант… Я вот думаю. Это, конечно, интересно – с ножами… Но зачем нас этому обучают? Разве нам пригодится?

– Как же, – ответил Зим, – а если у тебя, кроме ножа, и нет ничего? А представь, что и ножа-то нет? Что тогда делать будешь? Прочтешь молитву да помрешь? Или все же осилишь эту премудрость и заставишь сдохнуть врага? Ты пойми, салажонок, это – ЖИЗНЬ, а не шашки-пешки, где всегда можно сдаться, раз уж не осталось надежды.

– Но, сэр, я только вот что хочу сказать. Допустим, вы совсем не вооружены. Или у вас эта вот царапалка. А у того, кто против вас, есть любое оружие, самое опасное! Ведь как бы вы ни старались – что тут поделаешь? Ничего…

Ответил Зим очень мягко:

– Нет, салажонок, не верно. Нет такой вещи, как «опасное оружие»!

– А… Сэр?

– Не бывает на свете опасного оружия – бывают только опасные люди. И мы постараемся сделать вас такими – для врага. Опасными даже без ножа. И только с одной рукой или ногой – пока живы! Если не понимаешь, что я хочу сказать, почитай хотя бы «Горация на мосту» или «Смерть Ричарда Храброго», обе книжки есть в библиотеке лагеря. А теперь взять хотя бы твой пример. Представь, что я – это ты и у меня только нож. А вон та мишень сзади, по которой ты давеча промазал, номер три – часовой, вооруженный всем, чем можно, кроме водородной бомбы. И ты должен его сделать – тихонько, враз, так, чтобы даже пикнуть не успел.

Зим чуть повернулся – банк! – и нож, которого у него перед тем и в руках-то не было, уже торчал в самом центре мишени номер три.

– Видал? С двумя ножами еще лучше. Но сделать его ты все равно должен был – хоть голыми руками.

– А-а…

– Что-то неясно? Колись. Я на то здесь и поставлен, чтобы на твои вопросы отвечать.

– А, да, сэр. Вы сказали, у часового нет водородной бомбы. Но у них ведь есть водородные бомбы, вот в чем дело! По крайней мере, у наших часовых они есть. И у часовых с той стороны наверняка тоже – я ведь не имею в виду собственных часовых… В общем, у воюющих сторон.

– Ага, понятно.

– Это… Видите ли, сэр… Если мы можем использовать водородную бомбу – ведь вы сами говорили: это не игрушки – это жизнь, это война, и не следует валять дурака, то не глупо ли ползать по лопухам и ножиками бросаться? Так ведь и убить потом могут, и даже можно войну проиграть… Ведь если у вас есть настоящее оружие, разве его недостаточно для победы? Какой смысл рисковать жизнью, пользуясь тем, что давно устарело, если один-единственный профессор может сделать куда больше, просто нажав кнопку?

Зим ответил не сразу – такие задержки были вовсе не в его обычае. Затем он мягко сказал:

– Хендрик, а ты часом не ошибся, когда пошел в пехоту? Ты же знаешь, никто тебя здесь не держит.

Хендрик не ответил. Зим приказал:

– Выкладывай!

– Да не то чтобы я хотел уволиться, сэр… Я хочу дослужить срок.

– Вижу. Ладно, вопрос твой не в компетенции сержанта… и даже не из тех, что ты вправе мне задавать. Предполагается, что ты должен знать ответ еще до поступления на службу. А может, и знаешь. Тебя в школе учили Истории и Философии Морали?

– А? Конечно… Так точно, сэр!

– Тогда ты уже слышал ответ. Но я – специально для тебя – не для протокола – скажу, что сам думаю на этот счет. Если бы ты хотел преподать урок малышу – стал бы ему рубить голову?