Звездный десант (сборник) - стр. 2
Сержант поглядел на меня:
– Если сделаете все как надо – в чем я сильно сомневаюсь, – то фланги сомкнутся как раз к отбою, и можете сваливать. Вопросы?
Вопросов, как всегда, не было. Джелал продолжал:
– И еще. Это не настоящий бой, а только рейд. Мы должны показать противнику нашу силу и нагнать на него страху. Нужно, чтобы они поняли: нам ничего не стоит стереть город в порошок. И если мы пока что не забрасываем их бомбами, пусть это их не успокаивает. Пленных не брать. Убивать только при необходимости, но на месте приземления уничтожить все. И если хоть один олух притащит назад хоть одну бомбу!.. Ясно?
Некоторое время он молча взирал на нас.
– «Дикобразы Расжака» должны быть, как всегда, на высоте. Перед смертью лейтенант просил меня передать вам, обезьяны, что и на небесах не спустит с вас глаз ни на минуту… и надеется, что вы сможете покрыть славой свои имена!
Взглянув на сержанта Мигелаччо, командира первого полувзода, Джелли отступил в сторону, бросив напоследок:
– Падре, у вас пять минут.
Многие ребята вышли из строя и опустились на колени перед Мигелаччо. Вероисповедание здесь значения не имело: христиане, мусульмане, гностики, иудеи – всякий, кто хотел, мог рассчитывать на благословение перед броском. Говорят, есть части, где капеллан не идет в бой вместе с остальными, но я понять не могу: как же они там в таком случае вообще живут?! Как капеллан может благословлять других на то, чего не собирается делать сам? У нас, в Мобильной Пехоте, все идут в бросок и все дерутся – и капеллан, и кок, и даже секретарь нашего Старика. Когда мы сядем в капсулы, никто из Дикобразов не останется на борту – кроме Дженкинса, но тут уж вина не его.
Я не стал подходить к Мигелаччо – боялся, как бы кто не заметил, что меня трясет. В конце концов, падре и оттуда может меня благословить. Однако он, напутствовав остальных, подошел ко мне сам и прислонил свой шлем к моему, чтоб обойтись без радио.
– Джонни, – тихо сказал он, – ты впервые идешь в десант капралом.
– Ну да…
На самом-то деле я был такой же капрал, как Джелли – офицер.
– Послушай, Джонни… Отыскать свои «метр на два» никогда не поздно и всегда слишком рано. Ты свое дело знаешь, вот и делай его. Ни больше, ни меньше. Не лезь из кожи вон ради медалей, ладно?
– Ага, спасибо, падре. Хорошо.
Он мягко добавил что-то на языке, которого я не знал, хлопнул меня по плечу и поспешил к своему отделению.
– Смир-р-р… на!!! – крикнул Джелли. Все застыли.
– Взво-од!
– Полувзвод!.. – подхватили Мигелаччо и Джонсон.
– По полувзводам… с левого и правого борта… к броску… товсь!
– Полувзвод! По капсулам!
– Отделение!..
Мне пришлось подождать, пока рассядутся и уйдут в «ствол» четвертое и пятое отделения. Потом в «стволе» показалась моя капсула. Забираясь в нее, я успел подумать: а тех, древних, тоже дрожь брала, когда они влезали в своих троянских коней? Или это только я один такой?
Джелли проверил каждую капсулу на герметичность и собственноручно упаковал меня. При этом он, наклонившись, шепнул:
– Не тормози там, Джонни! Все как на учениях!
Люк надо мной захлопнулся, и я остался один. Как на учениях, значит… Меня затрясло с новой силой.
В наушниках послышался голос Джелли. Он вызывал капитана:
– Мостик! Дикобразы Расжака, к броску готовы!
– Семнадцать секунд, лейтенант! – раздалось в ответ веселое контральто капитана. Она обратилась к Джелли как к «лейтенанту»… Конечно, лейтенант Расжак мертв, и, может, Джелли скоро присвоят это звание… но пока что мы – Дикобразы Расжака.