Звёздные войны. Сокол тысячелетия - стр. 38

С каждым новым сеансом в бакта-камере его воспоминания были все ближе к тому, чтобы принять хронологический порядок. Но он так и не смог припомнить событий, приведших к аварии. В некоторых источниках Голосети утверждалось, что он погиб незадолго до официального завершения Войн клонов. Джадак не нашел ни единой подробности о том, как именно он умер, но факт его смерти в определенном смысле был неоспорим.

Часть сенаторов из общества «Республика», на которых он работал, дожила до того момента, когда Альянс за восстановление Республики – так называемый Альянс повстанцев – низверг Империю в пропасть, но сейчас все они уже умерли. Кто-то погиб еще в Горманской резне[9], другие оказались на Алдераане в тот момент, когда по нему выстрелила «Звезда смерти». Очень многие пали в затяжных сражениях с имперскими недобитками. И лишь некоторые скончались от естественных причин.

К концу своих сеансов бакта-терапии Джадак уже не был уверен в необходимости кровь из носу восстановить в памяти подробности аварии. Сейчас его терзал куда более насущный вопрос. Если все члены общества «Республика» мертвы, кто же так пекся о его здоровье все эти годы – и, главное, зачем?

Хан и Лэндо обменялись энергичным рукопожатием и обнялись, похлопав друг друга по спине. Когда дело дошло до Леи, Лэндо задержал ее в своих объятиях на несколько долгих секунд. Затем озорно улыбнулся, когда та наконец высвободилась и неодобрительно закачала головой.

– В Галактике лишь одна постоянная, – заметила Тендра, кивнув на мужа. Они с Леей также обнялись.

– Неправда, – заявила Лея. – У меня тоже такая есть.

Калриссианы были одеты без лишней роскоши и официоза: в свободные брюки, простенькие свитера и туфли, – и, оказавшись в их компании, Лея, кажется, впервые в жизни ощущала, что переборщила с нарядом.

– Но кто же это обворожительное юное создание? – вопрошал между тем Калриссиан, опустившись на одно колено перед Алланой. – Только не говорите, что Амелия. Она не могла так вымахать всего-то за год!

– Кто-то же должен, – ответила Аллана, попав в объятия к дядюшке Лэндо.

– Эй, – наигранно воскликнул тот. – Уже разучила дурные привычки своего папочки?

– А вот и нет. Я сама их приобрела.

Лея рассмеялась вместе со всеми, обрадованная тем, что Аллану больше не раздирают противоречия при слове «папа». Калриссианы понятия не имели, кто ее настоящий отец, и, как и многие, считали, что Хан и Лея удочерили девочку, чтобы развеять печаль от потери второго по счету сына. Поначалу Аллане трудно было называть Хана и Лею папой и мамой, но со временем она привыкла и на людях обращалась к ним исключительно так.

– Амелия, ты помнишь юного Лэндо?

Трехлетний малыш с игрушечным драконом в руках был точной копией отца – да и одет был под стать Лэндо-старшему.

– Привет, Лэндо, – поздоровалась девочка. – Это дракон из «Замка ужасов»?

Карапуз застенчиво кивнул:

– Перисталь.

– Я тоже смотрю этот мультик! Перисталь – твоя любимая игрушка?

– У меня есть принц Готик.

– Класс! А у меня был плюшевый тонтон.

Малыш подбежал к отцу и обхватил его за колени. Лэндо, лучась от счастья, поднял сына и прижал к себе:

– Мы прозвали его Шансом. – Папаша взъерошил курчавые волосы ребенка: – Он – мой талисман удачи.

Хан ухмыльнулся, и это не ускользнуло от внимания Лэндо.