Звёздные войны. Люк Скайуокер и тени Миндора - стр. 27

Люк неодобрительно покачал головой:

– Он добровольно привязал себя к планете, где нет ни питьевой воды, ни продовольствия, где сам воздух так ядовит, что может основательно повредить легкие. А через атмосферные помехи ему едва ли удается эффективно общаться с собственным флотом. Единственное, для чего пригодна эта база, – быть отличной мишенью.

Калбак еще шире раскрыл глаза, хмурясь на мон-каламарианский манер:

– Генерал, мы не обязаны соблюдать перемирие: в конце концов, этот Макабр воевал не как солдат, а как пират. – Адмирал повернул свой правый глаз к наземной базе. – Это сооружение так и просит хорошей бомбардировки.

– Нет. Если имперцы узнают, как мы реагируем на просьбу о сдаче, нам перестанут сдаваться. И кровь польется рекой.

– Тогда как нам следует поступить?

– Я не знаю. – Лицо Люка стало еще угрюмее. – Просто не знаю.

Тихий звук, похожий на плеск ледяной воды по речным камням, привлек внимание Тубрими, и тот уставился в приборную панель.

– Входящее сообщение с челнока!

Калбак кивнул:

– Выводи.

– Одну секунду… – вмешался Люк. – Вы разрешите, адмирал?

Адмирал дал согласие, закатив левый глаз.

– Лейтенант, включите только звуковое воспроизведение, – распорядился джедай. – R2, голосхему не убирай. Нанеси на нее «Справедливость», челнок и его траекторию.

– Генерал? – Калбак тревожно подался к юноше, и тонкие щупальца на его подбородке затрепетали. – У нас проблемы?

– Однозначно! – бросил Люк, кивнув в ответ. – Давайте, лейтенант.

На тактической схеме высветились точки, обозначавшие местоположение «Справедливости» и челнока миндорского военачальника. Тубрими взмахнул рукой, и мрачный, почти мурлычущий голос Макабра, казалось, зазвучал разом отовсюду:

– Как же могу я предложить капитуляцию, не встретившись с вами лицом к лицу? Неужели я отдам жизни своих солдат на растерзание волнам и ветру, так и не успев посмотреть вам в глаза? – В голосе военачальника звучало искреннее недоумение, переходящее в печаль. Люк уже не столько хмурился, сколько сердился. Макабр разыгрывал свою партию на культурных особенностях народа Калбака: мон-каламари судили о характере собеседника по движению его глаз. – Молю, исполните одну скромную просьбу поверженного противника – да не окажутся призрачны мои надежды на милосердие для моих солдат.

Щупальца на подбородке Калбака заходили ходуном.

– Генерал?

Люк почти не слышал мон-каламари. Этот голос…

Теперь он опознал один важный штрих. Электронными средствами в голос была привнесена глубина, звучность и добавлены небольшие обертоны, воздействующие на примитивные участки мозга. Голос заставлял себя слушать, требовал уважения. Голос приказывал повиноваться, возбуждал страх и трепет.

Да, именно так: голос Макабра звучал в точности как у Вейдера.

Если не считать Вейдера, Люк единственный раз в жизни слышал столь же звучный и низкий синтезированный голос, вселяющий тревогу и леденящий кровь, и он принадлежал голографическому силуэту, заполненному звездами… Неужели это он?

Джедай сжал челюсти:

– Коллапсар…

Калбак повернул в его сторону один огромный глаз:

– Вы процедили это слово, точно проклятие…

– Для меня так и есть, – угрюмо ответил Скайуокер. – Мне приходилось иметь с ним дело. Коллапсар – одна из Рук Императора. Точнее, был таковым. Я видел донесения, что он мог командовать имперской разведкой во времена битвы при Явине. Я должен был сразу опознать его – хотя бы по этому странному головному убору, но эти набеги не в его духе…