Звездное ожерелье - стр. 23
– Не знаю… я подумаю, – попыталась отделаться от назойливой Завадской Тамара Львовна.
– А я уже думаю! Мне нравится представлять вас в романтическом обличье этакой дамы с длинным белым шарфом и в шляпке, украшенной стрекозой. Это необычно, по крайней мере, для нашего супермилитаристского века. Вед сейчас все воюют! Сами с собой, с соседями, с сопредельными республиками еще Бог знает с кем. Мне вы интересны по одной лишь причине – я всю свою жизнь провела на войне. Эту войну я придумывала сама для себя, так мне было легче жить. В итоге все дамские штучки и прибамбасы мне претят. Мне не понятна женщина, украсившая себя бабочками и стрекозами, бусами и ожерельями. Для чего? Зачем? Бессмыслица полная эти ваши украшения… Но я их не отвергаю, я просто хочу понять. Ведь в нашей стране все изгонялось и истреблялось, я имею в виду все аляповато-красивое, – это считалось мещанство, уделом обывателей. Украшения – лишь для женщин, не работающих на строительстве социализма. Нас украшали галстуки и комсомольские значки. Потом самым лучшим украшением для современной женщины был партийный билет. Ведь мы с вами почти одного поколения. Меня мучает вопрос: откуда у вас стремление к этой роскоши? И роскошь ли это или безвкусица?
– Галина Сергеевна, – голос Ватутиной звучал глухо, словно нехотя, – это не безвкусица, это – красота! «Красота спасет мир», – так сказал великий писатель. Женщина должна быть красивой, я в это верю! В остальном я не разбираюсь и стараюсь не задумываться. Я придумываю украшения, я их создаю в своей голове. Примеряю на женщин, сначала на себя, потом на знакомых, потом на любую случайную женщину. Хотите, я расскажу вам эпизод из моей жизни?
– Очень хочу! – обрадовалась Завадская.
– Когда рухнул коммунизм и началась «перестройка», в моей семье нечего было есть. Дома я мастерила всякие безделушки, заколки, шпильки, клипсы и ходила продавать на рынок. Рынок в то время был грязный и ужасный. Там продавали всё, начиная от наркотиков и заканчивая щенками и змеями. Все было грязно и ужасно. Я стояла на отдельном пятачке, долго его выбирала перед тем, как занять, чистенькая, причесанная и модная. Ко мне сразу подходили и все раскупали мгновенно. Те женщины, которые приходили торговать на рынок немытые и нечесаные, в надежде на жалость и сочувствие, так ничего и не смогли продать. Вот вам и пример. Красота везде спасает. Даже от голода!
– То есть уже в те времена вы занимались маркетингом? – засмеялась Завадская.
– Да, как хотите, это называйте. Я поняла, что внешний вид имеет огромное значение для продавца украшениями. Ведь торговала-то я бижутерией, в переводе – красотой, – в свою очередь, засмеялась Вашутина.
– Значит, и у вас были «злые» времена? – вздохнула Завадская.
– А как же! Все как у всех! – радостно ответила Вашутина, словно она не хотела выделяться из толпы обреченных.
Рядом ждала вторая грядка с клубникой. Если ее почистить, то летом будет хороший урожай. Маленькая Соня будет счастлива. Девочка любит клубнику со сливками. Хороший вкус! Тамара Львовна не жалела, что решилась на позднего ребенка.
«Ребенок придаст творчеству остроту, а самой матери – обновление, – размышляла она в период беременности. – Ребенок – это обновление мира!
Старый мир отживает, отшелушивается, на смену приходит новый росток. Он привнесет в жизнь другие украшения и другие ожерелья», – так думала Тамара Львовна, когда лежала на родильном столе. Она случайно встретила взгляд старой акушерки, взгляд, полный осуждения, мол, пора бы и на покой, а ты детей плодишь…