Звездная река - стр. 18
Но государственный служащий в Катае мог возвыситься и пасть, и снова возвыситься и опять пасть – в зависимости от настроения двора, от проигранной битвы на западе или от появления кометы на небе, испугавшей императора. Его даже могли отправить в ссылку – катастрофичное падение, подобное падению небесного объекта на землю.
Такое падение могло закончиться гибелью, если тебя сослали далеко на юг, в места нездоровые и гнилые.
У него там теперь есть друзья. Если они еще живы. Письма нечасто приходили из приморского края ныряльщиков за жемчугом. То были люди, которых он любил. Мир – жестокое место. Необходимо это усвоить.
Он сам жил в ссылке, конечно, но не так далеко, всего лишь в Еньлине, в поместье своей семьи. Вдали от двора, от влияния, но без невзгод и лишений.
Он был слишком известен, им слишком многие восхищались, чтобы даже Хан Дэцзинь и его приверженцы осмелились просить императора о большем. Даже первый министр, полный решимости изменить тысячелетние порядки, не стал настаивать на этом.
Честно говоря, вряд ли первый министр Хан хотел его смерти. Они переписывались, даже обменивались стихами когда-то. Много лет назад, но все-таки. Они спорили о политике, учтиво, в присутствии прежнего императора, но не в присутствии его сына, нынешнего императора. Времена изменились. Арки. Его старый соперник Хан… теперь тоже постарел. Говорят, он теряет зрение. У трона стоят другие, более молодые и холодные.
Все-таки ему всего лишь приказали покинуть Ханьцзинь, дворец и должность. Ему позволили иметь собственный дом и сад, книги и кисть, чернильный камень и бумагу. Его не выслали за тысячи ли на юг, откуда люди не возвращаются.
При Двенадцатой династии Катая, во времена правления императора Вэньцзуна, впавших в немилость государственных деятелей не казнили. «Это, – насмешливо подумал он, – было бы проявлением варварства, а наш император получил утонченное воспитание». Теперь членов опальной группировки просто высылали, иногда так далеко, что даже их духи не могли вернуться и кому-то угрожать.
Один из двух человек, которые должны прийти к нему сегодня, ехал в тяжелую ссылку: за Великую реку и богатые рисом земли, через два горных хребта, через густые влажные леса, на низкий ядовитый остров, который лишь номинально был частью империи.
Линчжоу – вот куда высылали самых опасных политических противников. Ожидалось, что они напишут свои последние письма или стихи во влажной жаре и умрут.
Когда-то тот, кто ехал туда сейчас, был его учеником, последователем, хотя пошел гораздо дальше. Еще один из тех, кого он любил. Возможно (вероятно?) тот, кого он любил больше всех. «Сегодня важно, – сурово сказал себе Мастер Си, – сохранить самообладание». Он сломает ветку ивы в знак прощания, старый обычай, но не должен опозорить себя и расстроить гостя своими старческими слезами.
Поэтому он пригласил второго гостя, чтобы сменить атмосферу и настроение. Наложить ограничение, которое позволит сохранить достоинство, иллюзию, что это не последняя встреча. Он стар, его друга изгнали. Истина в том, что они уже никогда снова не займут высокое место на осеннем Празднике двух девяток и не скрепят свою дружбу чрезмерным количеством выпитого вина. Важно сейчас не думать об этом.
У старых людей слезы так близко.