Звёздная Кровь. Изгой VII - стр. 17
314.
Я обвёл тяжёлым, внимательным взглядом собравшуюся у кантины толпу, ожидая ответа на свой невысказанный вопрос. Напряжение, казалось, можно было потрогать руками, оно висело в сухом, пыльном воздухе, густое и липкое, как пустынный зной перед долгожданной, но яростной бурей. Лица старателей, измождённые, обветренные, покрытые слоем въевшейся грязи, выражали целую гамму противоречивых эмоций: тут был и застарелый, въевшийся в кости страх, и глубокая, почти смертельная усталость, и глухая, затаённая злость. У всех эти чувства были смешаны в разных пропорциях, но в глазах каждого из них я видел главное – эти люди были готовы к самым решительным и отчаянным действиям. Они напоминали мне затравленных, израненных зверей, загнанных охотниками в самый угол, но ещё не сломленных окончательно. Готовых яростно царапаться и кусаться до последнего вздоха, до последней капли крови. Мои слова, брошенные в эту напряжённую тишину, повисли в тяжёлом знойном воздухе, пока ещё доходили до них, оседая в этих простых людях. Но было заметно, как в их воспалённых, покрасневших глазах отчаянно борется первобытный инстинкт самосохранения с последней, почти безумной надеждой на то, что я – не просто очередной самозванец-авантюрист, ведущий их на бессмысленную бойню, а тот, кто действительно может их спасти. Или хотя бы дать шанс отомстить.
Первым, как это ни странно, учитывая его репутацию мелкого жулика и трусоватого хвастуна, откликнулся Минтен. Он сделал неуверенный шаг вперёд, отчаянно пытаясь выглядеть бравым и решительным, хотя его криво сросшийся, сломанный в молодости нос и постоянно бегающие, неуверенные глазки предательски выдавали его внутреннюю нервозность и страх.
– Ну, я это… Я готов! – выпалил он неожиданно громко, словно боялся, что если не скажет сейчас, то не скажет никогда. – Давно уже пора этим проклятым песчаным крысам их вонючие хвосты поприжать! Совсем обнаглели, твари!
Его немного неуклюжий, почти карикатурный героизм вызвал несколько кривых, невесёлых усмешек в толпе, но, как ни странно, несколько разрядил гнетущую обстановку. Следом за ним, тяжело ступая, шагнул вперёд атаман Драк. Его единственный зрячий глаз сурово и недобро сверкнул из-под густых, нависших бровей.
– Мои парни пойдут с тобой, Кир, – его голос был хриплым и низким, как рык старого волка. – Это слово атамана. Мы им ещё за прошлый раз не отдали наш должок. И за моих ребят, что остались лежать там, на том проклятом серпантине, они ответят. Кровью ответят.
Я кивнул в ответ.
Вот его слова были уже по-настоящему весомы. Бандиты Драка, хоть и представляли собой то ещё сборище отпетых отморозков, головорезов и рецидивистов всех мастей, были единственной реальной, организованной боевой силой в этом посёлке, если не считать мою собственную, весьма разношёрстную компанию. Их мрачная, молчаливая решимость, написанная на их грубых, обезображенных шрамами лицах, добавила толику уверенности остальным колеблющимся старателям. Постепенно, один за другим, из толпы стали выходить и другие – хмурые, обветренные мужики, сжимающие в своих мозолистых, загрубевших руках кто старенькую, но ухоженную винтовку, кто тяжёлый армейский револьвер, а кто и просто арбалет, остро заточенную пику или ржавый, но всё ещё острый тесак. Не полноценная армия, конечно, скорее, отряд ополченцев, но этого было достаточно, чтобы попытаться дать бой.