Звёздная Кровь. Изгой IV - стр. 17

Паром медленно отплыл от берега. Вода была тёмной и неспокойной, отражая серое небо.

– Тяжёлые времена настали, офицер, – заговорил старик, глядя не на меня, а куда-то в сторону.

Я слегка кивнул.

Он посмотрел на меня своими проницательным глазом.

– Вижу, что на твоих плечах лежит большая ноша.

Я вздохнул.

– Некоторые решения даются нелегко, старик. Но иногда обстоятельства не оставляют выбора.

Старик усмехнулся.

– Выбор есть всегда, сынок. Вопрос лишь в том, какой сделаешь ты.

– А если оба пути ведут к потерям? – спросил я, глядя на медленнотекущую воду.

– Тогда выбирай тот, что считаешь правильным. Совесть – она ведь не даст покоя, если пойдёшь против неё.

Я задумался над его словами.

– Но как быть, если от твоего выбора зависят жизни других?

Старик пожал плечами, пыхнув сладким облаком дым-травы, ответил.

– Жизни всегда переплетены. Мы все связаны. Главное – не потерять себя в этом узоре.

Я промолчал.

Паром продолжал медленно скользить по тёмной поверхности реки. Я смотрел на старика, его лицо было изрезано морщинами, говоря о мудрости, накопленной за долгие годы.

– Знаешь, – произнёс он, – иногда жизнь ставит нас перед непростым выбором. И чем больше мы пытаемся избежать боли, тем больше её создаём.

Я вспомнил о мятежниках, о том, что произошло на Фермерском Острове. Каждый выстрел, каждое тело, которое падало на землю – это были не просто цифры в отчёте. Это были судьбы, жизни, которые я не смог спасти.

Задумавшись, я попытался понять его слова. Внутри меня боролись чувство вины и необходимость, и теперь, когда я смотрел в его глаз, я чувствовал, что он видит меня насквозь.

– Я тоже учился на своих ошибках, – его голос смягчился. – Я потерял много, но не позволил этим потерям сломить себя. Каждый выбор – это урок, и ты должен учиться на них, а не просто гнить в своих сожалениях.

Старик повернулся ко мне, его один глаз смотрел с такой проницательностью, что я почувствовал, как его слова проникают в самую глубину моей души.

– Ты, на правильном пути, офицер.

Паром тихо ткнулся в песок береговой линии.

Я направил Обжору на берег, посмотрел на прощание на паромщика.

– Прощай, старик.

Он улыбнулся.

– Береги себя, сынок.

Я не ответил, направившись вглубь города.

Манаан встретил меня пустынными улицами. Разрушенные дома, обгоревшие фасады, следы борьбы – всё это напоминало о недавних событиях. Но ни души вокруг. Лишь ветер гулял по улицам, поднимая пыль и листья. Жители попрятались кто куда. Город словно затаился, выжидая, чья возьмёт. Почему-то одноглазый паромщик работал и жил, а более здоровые и респектабельные не нашли в себе сил не то что взять оружие в руки и выбрать сторону, из-за которой определяется их будущее, но и даже просто продолжать свои жизни в прежнем режиме. В этот момент я ощущал к ним… Не презрение, нет, жалость. Муравьишкам топчут муравейник, который они долгие годы возводили, вытягивая собственные жилы. Но они не сражаются за себя, а попросту попрятались по норам.

Добравшись до Речных Башен без приключений, я увидел позиции, на которых легионеры и ауксиларии держали оборону. При моём появлении они поднимали оружие, но, узнав кто перед ними, разразились ликованием.

– Командир вернулся! – услышал я крики.

– Легион навсегда! – вторили другие.

Я чувствовал их воодушевление и искренность, но внутри всё ещё было тяжело. Миновав легионеров, которые с уважением смотрели на меня, я понимал, что для них я являюсь чем-то большим, чем просто человек. Помахав им рукой, проехал по позициям к самому замку.