Звёздная Кровь. Изгой II - стр. 3
Длинная очередь, выпущенная из моего гаусс-карабина, перечеркнула нескольких тауро, выбивая из могучих тел фонтанчики крови. Ни в чём не повинные животные протяжно замычали, жалуясь на жестоких двуногих равнодушному лиловому небу Единства, совсем как коровы. После этого стрелять начали уже одновременно всё. За первые же секунды боя белоснежный саван окрасился яркими пятнами.
Переводя прицел, я встретился глазами с одним из противников. Его тауро бросился в сторону, а сам воин скрылся за боком своего могучего скакуна, не покидая седла. Сейчас противник выглядывал из-за холки и на полном скаку прицелился в нашу сторону. Где-то в глубине души мелькнуло недоверие: как можно при такой тряске попасть хоть по кому-нибудь из магазинной винтовки?
Он не должен был попасть, но Единство странное место, а Восходящие способны и не на такие чудеса. Выглядел он дико: меховая шапка, борода лопатой, полосы татуировок на злом обветренном лице, напряжённый прищур чёрных глаз. Оружие в руках неприятеля и нацелено точно мне в лоб. Наш зрительный контакт длился всего долю секунды, после чего мы выстрелили одновременно.
Попал!
Тауро врага завалился вперёд и закувыркался, но понял я это только тогда, когда услышал металлический звон и, словно бревном, получил в область груди. Этот мощный толчок выбил меня из седла. Увидел это, уже кувыркаясь в воздухе и наблюдая, как гиппоптер Соама, взмахнув могучими крыльями, взлетает. Сгруппироваться при падении не получилось.
Почему?
Понимание пришло с небольшим запозданием: я пережил выстрел из крупнокалиберной винтовки из-за надетой на меня пласталевой кирасы, но вот подпруга кавалерийского седла такого надругательства не вынесла и лопнула. Удар выбил из меня дух. На несколько секунд дееспособность была потеряна. Я просто лежал на спине и пытался вдохнуть хоть немного воздуха.
Когда же более или менее пришёл в себя, то своего АКГ-12 рядом не нашёл. Оружие отлетело куда-то при падении и теперь лежало где-то, надёжно укрытое снежным саваном. Выругавшись, я начал отстёгиваться от ремней, фиксировавших меня в седле. Бой не был завершён. Выстрелы всё ещё грохотали, клекотали гиппоптеры, ревели тауро, раздавались азартные выкрики бойцов и стоны раненых.
Получив свободу, выхватил пистолет и осторожно выглянул из сугроба. Над снежным покровом ничего толком не было видно. Быстро окинув взглядом поле боя, нашёл ездового быка всадника, стрелявшего в меня. Животное было мертво или доживало свои последние минуты. И в этот момент мы вновь встретились взглядами с татуированным бородачом. В отличие от меня, разгильдяя, он не потерял свою магазинную винтовку явно избыточного калибра, но на этот раз быстрее оказался я. Несколько выстрелов из однокаскадного «Шила» буквально перфорировали меховую шапку и, видимо, вместе с ней голову, потому как противник, оскалившись в гримасе, оказавшейся предсмертной, вытянулся и упал на бок своего павшего тауро.
Первым побуждением было побежать посмотреть, как там Клени. Если кричала, значит, жива и ранена, а если ранена, то ей необходимо помочь, но сделать это немедленно помешала острая боль, прострелившая правую ногу. Поначалу испугался, что перелом, но, наклонившись, ощупал конечность, кажется, это было растяжение. Плюнув на свою травму, похромал к той, которой сейчас было значительно хуже, чем мне. Перестрелка утихла. По большей части из-за того, что над местом боя уже кружили гиппоптеры бойцов Копья, снова понёсшего потери.