Звезда под странной луной - стр. 37

Проехав вдоль Луары еще час, она, наконец, увидела Амбуаз с его грандиозным замком из белого песчаника, сверкающим вдалеке. Белый, как мел, известняк делал город жемчужным, словно они ехали по самому раю.

– Здесь написано, что Луара – самая длинная река во Франции, – сказал Мик.

– Эта река – поистине сердце Франции, – слегка раздраженно ответил водитель.

– Знаешь, здесь умер Да Винчи. – Мик указал пальцем вниз, будто кости художника погребены под дорогой. – Я однажды видел «Мону Лизу», крошечная картинка, – сказал он, сложил пальцы в щепоть для пущего эффекта. – Ты знала, что когда-то считали, что Пикассо был одним из ответственных за похищение? – Нью-йоркский выговор Мика грубо исказил фамилию Пикассо, так как он произнес «а» как долгий звук.

– Не совсем ясно, где действительно похоронен Да Винчи, – процедил водитель сквозь зубы. Он стиснул руль так, что побелели костяшки пальцев, потом посмотрел в зеркало заднего вида, ловя взгляд Джеммы.

Она улыбнулась, маленький конспиративный жест, который подтверждал: она тоже знает, что Мик осел, но, по крайней мере, на этот раз он приехал, когда она ему позвонила.

Амбуаз, над которым возвышался королевский замок, стоял высоко над извилистой рекой, как будто его любовно поместили там, как детскую игрушку на полку. Вдоль дороги аккуратными рядами рос виноград «шенен блан».

– Наши винные пещеры, – сказал водитель, с гордостью показывая на горы прямо позади виноградников. – Вино хранится там. Вы по всей долине найдете такие же пещеры.

– Они не так популярны, как другие… Бордо?

– Мик, – одернула его Джемма, понимая, что терпение водителя уже на исходе.

Автомобиль свернул направо, и через несколько минут они уже петляли по маленькой деревушке, где люди входили и выходили в банки и булочные, одна женщина подметала лестницу католической церкви в центре транспортной развязки. Джемма оглянулась и посмотрела в заднее окно. Амбуаз съеживался вдалеке, пока автомобиль описывал круги, снова увозя их из города, и дальше повез по однополосной сельской дороге, по обеим сторонам которой не было ничего, кроме зеленых полей. Все основные актеры должны были жить в замке Веренсон, так как Вальдон заявил, что он предпочитает условия, в которых его актеры живут уединенно, когда не находятся на съемочной площадке, и заводят дружеские отношения, но она думала, что это хитрость из-за скудного бюджета. Джемма не думала, что окажется так далеко от города и в такой изоляции.

– Мы здесь так далеко от всего, – сказала она с заметной тревогой в голосе.

– Вон он, впереди, – сказал водитель. – Ваш путеводитель вам сообщил, что у этого дома трагичная история? Художник Валери Арно был убит здесь. – Водитель включил стеклоочистители. – Странно. Неожиданный участок тумана.

Когда машина свернула на длинную извилистую подъездную дорогу, густой туман окружал ее до тех пор, пока впереди из него не выплыла гигантская бронзовая статуя оленя.

Джемма пыталась вспомнить работы Валери Арно.

– Вы сказали, Арно был художником?

– Да, – ответил водитель. – Вы можете увидеть его картины в замках Шенонсо и Версаля. Он не был одним из великих, но мог бы им стать, если бы остался жив.

Сквозь деревья виднелся величественное трехэтажное здание из камня и кирпича с идеально подстриженными лозами, покрытыми мхом, которые поднимались выше второго этажа и укрывали окна зеленью. Это был загородный дом Тьерри Вальдона, шато Веренсон. Его свежевыкрашенные белые ставни были плотно закрыты утром – эта деталь показалась Джемме странной. Несколько новых пристроек из песчаника примыкали к первоначальному строению, а длинная терраса шла вдоль парадного входа и выходила на широкий газон. Трава в тумане казалась такой мягкой и зеленой, что напоминала ковер. Затейливые живые изгороди из падуба, подстриженные в форме шаров и обелисков и высаженные в горшки, походили на гигантские шахматные фигуры, стояли на бетонном полупатио.