Звезда и шар - стр. 5

…«Теперь всё есть, – думал он, – текстолита в цеху навалом, пружины можно из вращательной насадки спиздить, всё равно только ржавеет за бочкой, а на центральный узел кусок брони пустить. Ещё лучше, чем с гайками будет, гаек всё равно не подобрать, болты, похоже, дюймовые, а в броню саморезом пойдут».

А родилась его мечта много лет назад.

Монтировка звизгнула краем о последний гвоздь, доска отвалилась. Под ней, аккуратно и плотно уложенные, виднелись синие коробочки с разноцветным рисунком.

– Чего там, чего? – завытягивала шеи очередь. – Не томи.

– Венгерская игра, – серьёзно объявил Кожевников, – кубик Рубик ей название. Одиннадцать рублей штука, по две в руки.

Он попробовал подцепить один крупным пальцем, кубик не шёл. Сдвинув ящик с края, Кожевников коротко пнул валенком дно, три кубика скакнули в воздух. С серьёзным, сосредоточенным лицом Кожевников натянул на ватник замызганные нарукавники.

– Которые тут с пяти утра, подставляй кошёлки.

Вадим молча смотрел на коробки, быстро исчезающие в карманах и авоськах. Было очень любопытно, за что люди платят такие деньги. Вдруг он заметил в очереди химика Александра Ильича. Тот тоже увидел его и кивнул, улыбнувшись.

– Что, интересно? – спросил Саша, выбравшись из толпы с сине-радужной коробкой в руках. – Мне и самому не терпится глянуть.

Он развернул картонные створки, и на ладонь скользнул чёрный куб с яркими цветными гранями.

– Чего же с ним делают? – спросил Вадим озадаченно.

– Гляди, – кубик вдруг как будто треснул неровно у Саши в руках, и цвета на гранях смешались. Вадим оторопел. Весь его опыт слесаря пятого разряда восставал против увиденного.

– Углы ж должны отлететь, – сказал он неуверенно, – им же держаться не за что.

С неделю ходил он как пришибленный, бормоча: «Углы ж слететь должны, слететь».

Петров очень спешил. Он и так опаздывал, да ещё подсадил зачем-то эту тётку у Финляндского.

– До «Гиганта», браток, на работу спешу, не обижу, – крикнула она, открыв дверь, пока он стоял на красный, и, не ожидая ответа, влезла. Теперь она развалилась на сидении, как хозяйка, и тараторила без умолку. Он проскочил Жукова на красный, едва увернувшись от вывернувшего откуда-то трамвая, потом резко затормозил перед площадью, пропуская густую толпу.

– Чего ты встал-то? – спросила тётка.

– Люди. Может, ты отсюда пёхом, «Гигант» вон – за площадью?

– Родной, докинь уж меня до Лабораторной, – блеснула она фиксой, – а людей не боись, трогай, они всегда из-под колёс выскакивают, я сама в такси работала, знаю, за двадцать два года ни одного наезда, гляди, гляди как сигают, как кенгуру, ты за трамваями следи, а люди шустрые, как зайцы, теперь вон сюда в проезд, развернись, вон туда, к забору, всё, прибыли, держи, – она протянула ему мятый червонец.

– Где ж ты тут работаешь? – спросил Петров, глядя наружу. – Здесь и домов-то нет.

Они стояли около длинного дощатого забора, поверх которого и сквозь щели виднелся состав с брёвнами.

– Правда хочешь знать? – тётка поглядела на него внимательно. – Тогда обещай, что с собой в могилу унесёшь.

– Ладно, ладно, – бросил Петров, глядя на часы.

Тётка подошла к забору и сдвинула доску.

– На подземном танковом заводе, – и она исчезла в проёме.

Доска, качнувшись два раза, встала на место.